Читать книгу "Заслуженное счастье - Сандра Стеффен"

Бурке обманул ее, не вернулся, как обещал. И разбил сердце наивной Лоэтты. Ни разу не позвонил, не написал. Теперь надеется, что она так просто поверит ему, встретит с распростертыми объятиями и начнется все сначала.

Кончиком пальца Лоэтта коснулась нижней губы и пообещала себя, что Бурке больше не поцелует ее, пока не расскажет, почему он не приехал два с половиной года назад. И зачем вернулся сейчас.

Звякнул колокольчик на двери.

— Бог ты мой! Лоэтта! — крикнула Изабель. — Это Джози опять принесла букет.

Лоэтта высунула голову из кухни и побежала за следующей вазой.

— Ну, знаете, — сказала она, выходя в полупустой зал ресторана. — За сегодняшнее утро уже пятый букет. Уэсс должен остановиться, иначе он потратит все свои…

Она замолкла, увидев в руках Джози Каллаган лилии, желтые и оранжевые.

— Быстрее, Лоэтта, — настаивала Изабель, — Мне так хочется послушать последнюю поэму Уэсса.

— Мне кажется, Уэсс здесь ни при чем, — раздался в тишине голосок Доры-Ли Браун.

— Что ты имеешь в виду?

Не ответив, Дора-Ли повернулась к Лоэтте:

— Презент от нашего нового доктора, правда, милая?

Лоэтта уткнулась в мягкие лепестки и кивнула.

— Откуда ты знаешь? — спросила Изабель. — Это Уэсс все утро посылал цветы Лоэт — подумала Лоэтта, прекрасные букеты всех цветов радуги. Но не лилии.

— А я говорю, что они тоже от Уэсли. Взгляните… Гм-м. — Посмотрев на карточку, Изабель мгновенно поджала губы.

Лоэтта машинально глянула на листок. Конечно, в карточке не было ничего о красных розах и голубых фиалках. Просто подпись: «Бурке». И все.

Лоэтта поставила цветы на длинных стеблях в вазу.

— Клетус считает, что скоро ресторан будет напоминать похоронное бюро. Не знаю, как заставить Бурке и Уэсса остановиться, — сказала Лоэтта.

— Проще простого, — заявила Дора-Ли. — Выбери одного из них.

— Не просто одного из них, — возразила Изабель. — Наш Уэсли, вот кто тебе нужен.

— Трудно решиться, дорогая? — Дора-Ли посмотрела на Лоэтту.

Изабель стукнула костлявым кулачком по столу перед самым носом Доры-Ли.

— Этот новый доктор появился совсем не вовремя. Лоэтта, наверное, его и забыла, а он свалился как снег на голову. Если бы не доктор, наша девочка и Уэсли были бы уже помолвлены. Кинсайд не человек, а сплошная проблема.

— Может быть, — ответила Дора-Ли. — Но мне нравится эта проблема. Правда, я старовата и влюблена в Бумера. А лет двадцать назад я ни за что не упустила бы доктора Кинсайда. — Она озорно подмигнула Лоэтте: — Не волнуйся, Уэсс не пропадет. Многие девчонки захотят, чтобы он поставил свои ковбойские сапоги под их кроватками.

— Прекрати, Дора-Ли, — строго сказала Изабель. — Прибереги эти сальности для пьянчуг в баре. Мы с Лоэттой из другого теста. Правда, Лоэтта?

Ни слова в ответ.

— Лоэтта? — повторила Изабель.

Вздрогнув, Лоэтта посмотрела на Изабель, затем на Дору-Ли. Она смущенно уткнулась носом в букет лилий, а потом поставила их на ближайший столик.

— Простите. Я, кажется, задумалась. Что ты сказала, Изабель?

Первой заговорила Дора-Ли:

— Лоэтта, как ты себя чувствуешь?

— Ты ведь не собираешься снова падать в обморок, правда? — подхватила Изабель.

— Я в порядке, не волнуйтесь.

Дора-Ли окинула Лоэтту проницательным взглядом.

— Уэсс зашел в бар где-то после одиннадцати вечера. А Джейк Монро сказал, что Форест Уилки видел, как новый доктор беседует с Бэном Якобсом напротив своего офиса тоже в одиннадцать. Значит, ты выпроводила и того и другого. Только, детка, когда у тебя появится третий ухажер, не забудь предупредить нас.

Изабель ахнула. Лоэтта поспешила успокоить подруг:

— Спасибо, Дора. Я и с двумя не знаю, что делать.

Дора-Ли многозначительно посмотрела на нее.

— В конце концов, тебе придется отдать предпочтение кому-то одному.

Изабель кивнула, качнув маленьким, острым подбородком. Лоэтте очень хотелось упасть в кресло и сжать свою бедную голову руками. Протирая столы, она мысленно сравнивала Изабель, Дору-Ли и себя. Все три женщины были очень разные. И как ни странно, все трое были дружны.

С самого детства Изабель стала ей как вторая мать. С Дорой-Ли подружилась чуть больше двух лет назад, когда та поздно вечером застала Лоэтту на ресторанной кухне в слезах. Тогда Лоэтта чувствовала себя самой одинокой и несчастной в мире, она раскрыла душу Доре-Ли.

От воспоминаний о тех тоскливых, безрадостных днях ее сердце будто сжали железные клещи. Тихий звонок колокольчика показался Лоэтте раскатом грома.

— О, нет, — вздохнула Изабель.

— Слава богу, — одновременно заявила Дора-Ли.

Глава четвертая

Когда глаза Бурке привыкли к полумраку зала, он увидел рядом с собой Лили.

— Завтрак заканчивается в десять, — масляным голоском объявила женщина, стоящая рядом с Лоэттой.

Бурке, пожав плечами, снял пальто.

— Я уже позавтракал. — Он быстро взглянул на Лили. — Мы с Ли… Лоэттой договорились о встрече.

Лоэтта очнулась. Бесполезно раздумывать над тем, почему она стала такой рассеянной. Бурке Кинсайд мог вывернуть Лоэтту наизнанку одним взглядом, но, когда он дарил ей улыбку, полную обещаний и маленьких тайн, колени предательски слабели, а способность спорить сводилась к нулю. Бурке вызывал в ее душе смятение и хаос.

— Изабель, я обещала Бонни Трамбл, что навещу ее сегодня утром. Мы хотели обсудить несколько песенок для детского праздника. Боюсь, что сегодня я не успею. Ты могла бы заскочить в «Клип&Керл» и извиниться перед Бонни?

Изабель скорчила недовольную гримасу, но кивнула и вышла. Лоэтта повернулась к Доре-Ли, которая шутливо помахала рукой.

— Мне не нужно давать поручений. Ухожу, ухожу.

Через минуту колокольчик снова звякнул. Лоэтта и Бурке остались одни в пустом ресторане. И Лоэтте очень не хотелось задавать вопрос, который она должна была задать.

Бурке наблюдал за Лили, видел, как меняется ее лицо. Мысли Лили легко было прочитать, но вот убедить ее в чем-то гораздо труднее. Бурке нарушил, наконец звенящую, гулкую тишину:

— По дороге встретил одного старика, он сидел на скамейке за углом. Старичок сообщил, что Джози все утро бегала с цветами в ресторан. Лилии мне знакомы. А остальные букеты? Все от Страйкера?

Она облизнула пересохшие губы и смело посмотрела Бурке прямо в глаза.

— Тебя это волнует?