Читать книгу "Модель и кутюрье - Джулия Тиммон"

В этот вечер в зале ресторана, где собрались все участники показа и гости, в адрес Филипа Вассона было произнесено множество хвалебных речей. Он в свою очередь поблагодарил всех своих помощников: дизайнеров, специалистов по крою, шитью и отделке одежды, стилистов, визажистов, парикмахеров, фотографов. И конечно, манекенщиц, с блеском продемонстрировавших результат всеобщих стараний для уважаемых гостей и судей.

— Особое спасибо модели, с которой мы только начали сотрудничать, — сказал он в заключение. — Восхитительной, наверняка небезызвестной большинству из присутствующих здесь Софи Лоринг. Софи, ты превзошла все мои ожидания!

Последние слова он произнес с особой нежностью и таким голосом, каким объясняются в чувствах не просто деловым партнерам. В умах собравшихся, даже самых несообразительных, зародились подозрения. Разодетые дамы закрутили головами, бросая на кутюрье и на вызвавшую у него столь явный восторг модель любопытные взгляды.

Вассон не обратил на них ни малейшего внимания. Он смотрел на сидящую среди других манекенщиц Софи. Она тоже глядела на него. Широко раскрытыми глазами и почему-то бледная как полотно.

— За наш общий успех! — Филип поднял бокал с шампанским и подмигнул Софи.

— За Филипа Вассона! — воскликнула Джейн, поспешившая разрядить обстановку.

Все оживились, заулыбались и, повторив тост, дружно подняли и поднесли к губам бокалы.

Софи владело странное состояние. Она разговаривала с сидящими рядом манекенщицами, отвечала на вопросы подходящих представителей модной богемы, брала чужие визитки, раздавала свои, улыбалась. Но как будто не вполне понимала, что вокруг нее происходит, где она, каким образом попала в этот огромный роскошный зал.

Началось все в тот самый миг, когда Филип Вассон взял ее за руку и повел к краю подиума. Точнее, когда прижался щекой к ее щеке. Ей показалось, что он делает это не просто как окрыленный успехом и преисполненный благодарностью к своим моделям кутюрье… Странно прерывистым сделалось в эту минуту его дыхание, с особенной бережностью взял он мгновение спустя ее руку.

Все это глупости, убеждала она себя. Вассон страстно влюблен в свое дело, очень эмоционально, как любая поистине творческая личность, переживает очередную победу, вот и прижался ко мне там, на подиуме, почти как к предмету воздыхания. Все очень просто. Проще не бывает. Я для него лишь средство демонстрации своей идеи публике, может, по его мнению, одно из лучших средств. Не более того.

К началу ужина она почти поверила в то, что неравнодушие к ней Вассона — плод ее воображения, привыкшего рисовать романтические сцены с участием знаменитого кутюрье. Но когда он произнес заключительную фразу своей благодарственной речи, когда устремил на нее, Софи, полный огня и обожания взгляд, когда люди вокруг завертели головами, а некоторые даже зашушукались, она поняла, что он и впрямь к ней неравнодушен… И испугалась, будто только что узнала, что находится в смертельной опасности.

К подобному повороту событий она была совсем не готова. Потому и растерялась. Долгие годы, сходя по Вассону с ума, боготворя его, переживая в мире девичьих грез невероятные минуты с ним, она настраивала себя на то, что не имеет ни малейшего права надеяться на его взаимность, что вероятность романа между ними в реальной жизни исключена.

То же самое твердила себе Софи, и когда познакомилась с ним.

Потеряв почву под ногами, не имея понятия, как себя вести, она сидела сейчас в этой шумно-праздничной круговерти и, старательно избегая встречаться взглядом с виновником торжества, мечтала раствориться в пропитанном дорогими ароматами, наполненном приглушенным желтым светом и музыкой воздухе…

— Можно тебя пригласить? — прозвучал где-то возле ее уха приятный и знакомый мужской голос.

Софи вздрогнула, покраснела и подняла голову. Позади нее стоял, немного наклонившись вперед, Филип Вассон. Она не заметила, как сменилась музыка и слегка захмелевшие люди закружились парами по площадке рядом с эстрадой.

Ей нестерпимо захотелось ответить отказом, выбежать из этого роскошного зала и улететь домой, в Лондон. Но, преодолев себя, она выбросила эту дикую мысль из головы, улыбнулась и поднялась со стула.

— Конечно, можно.

Софи не видела, но чувствовала, как на них устремились десятки пар глаз, и ощутила себя юным и страшно неуверенным в себе подростком. У нее сильно закружилась голова, а очертания стен, окон, тяжелых штор с кистями, людей, ламп стали вдруг размываться и сливаться друг с другом.

Филип уверенным движением взял ее под руку и повел к эстраде. Казалось, что его ничто не смущает. Что ему нет никакого дела до чьих-то взглядов, до того, какое впечатление своим намерением потанцевать с Софи он производит на собравшихся.

Она, чувствуя, что вот-вот пошатнется и упадет, если не уцепится крепче за его руку, сжала пальцы вокруг крупной мужской кисти. Филип, почувствовав это, взглянул на нее и нахмурился.

— Ты очень бледная, — произнес он озабоченно. — Плохо себя чувствуешь?

— Нет… То есть да…

Они остановились в нескольких шагах от танцующих.

— Здесь столько народу, так шумно… — виновато глядя на Филипа и не найдя более правдоподобного объяснения своему состоянию, пробормотала Софи.

На лице Вассона отразилось недоумение.

— Я думал, ты к подобному привыкла…

В самом деле, подумала Софи, смущаясь сильнее, я уже два года работаю моделью, постоянно в этой суете, а тут вдруг почувствовала, что не переношу ее. Как глупо все получается…

— Да, конечно, привыкла, — торопливо сказала она, стараясь выпутаться из затруднительного положения и только сильнее портя дело. — Но, видишь ли, я…

Поняв, что выглядит полной дурочкой и не в состоянии чего-либо исправить, Софи замолчала и беспомощно развела руками.

— Может, выйдем в холл? — спросил Филип, глядя на нее, несмотря ни на что, с нежностью и восторгом. — Там прохладнее, окна приоткрыты.

— Да, давай выйдем! — хватаясь за его предложение, как утопающий за соломинку, выпалила Софи.

Ноги ее, секунду назад едва не подкашивавшиеся, вмиг окрепли. И она зашагала рядом с Вассоном быстро и твердо, будто была уверена, что там, в холле, глотнув живительного свежего воздуха, моментально придет в себя.

— Вот сюда, — сказал Филип, указывая на ближайшее приоткрытое окно, когда они вышли из зала. — Сейчас тебе станет лучше.

— Да-да, — ответила Софи.

С минуту она стояла спиной к Филипу, вдыхая холодный уличный воздух и глядя в разбавленную светом фонаря темень. Потом, собравшись с духом, повернулась и смело посмотрела ему в глаза.

— Прости меня, пожалуйста. Меньше всего на свете мне хотелось испортить тебе сегодняшний вечер.

— Испортить? — усмехаясь, будто ослышался, переспросил Филип.