Читать книгу "Солнце, море и твои глаза... - Айрин Мур"

Идея, что шеф мог бы помочь ей в финансовом вопросе, по теории вероятности заняла почетное третье место после вариантов с лотереей и чемоданом с деньгами.

О чем только ни думала Ники, чтобы прогнать мысли о графе, но слова Мэгги звучали у нее в ушах: из всех вариантов этот будет самый приятный.

Боже, какая я глупая! Ну зачем я набросилась на него сегодня? — корила себя Ники. Ведь он хотел загладить свою вину. Теперь я буду выглядеть круглой дурой, если как ни в чем не бывало начну с ним флиртовать. Да и вообще, у него наверняка толпа поклонниц, которые меня просто заклюют, едва завидев на горизонте.

Значит, так, подытожила Ники. Папа с мамой могут лишиться всего и остаться на улице, я не допущу этого, даже если ближайшие двадцать лет мне придется работать посудомойкой в имении графа.

С этой не очень оптимистической мыслью девушка задремала. Ники приснилось, что она прислуживает в доме графа. Вот она в белом чепчике и длинном коричневом платье с фартуком спешит на звук колокольчика к сеньору Винсенте. Граф, вернувшись с друзьями с охоты, сидит в кресле у камина и ждет, вытянув ноги, пока служанка снимет с него грязные сапоги, а после этого отталкивает ее ногой так, что она падает с его сапогом в руках, охотники хохочут до упаду. Ники проснулась в холодном поту и подумала: ну ладно, сеньор Винсенте, посмотрим, чья возьмет. Подумаешь, граф! За мной бегал бухгалтер из финансового отдела, так он умел умножать двузначные числа без калькулятора. А тут какой-то избалованный деревенский аристократишка!

Ники уснула сном младенца, и снились ей теплые, цветные сны, море, песок…

Утром Ники встала рано. Несмотря на это, она чувствовала себя выспавшейся и довольно-таки бодрой. После душа девушка почувствовала прилив сил, после чашки ароматного кофе поверила в свои силы. А при виде отца, выгуливающего своего любимого жеребца, в голове Ники стал созревать план действий.

План намечавшейся аферы был хладнокровным и жестоким: завязкой должно было стать обольщение графа, кульминацией — его использование в корыстных целях, ну а развязкой всей этой истории становилась грамотная ликвидация графа (естественно, из жизни Ники, а не из жизни вообще). Таково было резюме Ники, и так она планировала действовать, но у судьбы, как всегда, был свой расклад.

Ники решила, не дожидаясь, пока проснется Мэгги, отправиться на пляж, позагорать, поплавать, собраться с мыслями и по пунктам обозначить все действия, которые надлежало совершить во имя спасения всего нажитого непосильным трудом имущества семьи. Вообще, идея соблазнения была противна натуре Ники. Но, сложив все свои моральные ценности, взгляды и убеждения на одну чашу весов, а на другую — благополучие своих родителей, она с удивлением обнаружила, что взгляды на время можно весьма безболезненно отодвинуть в закоулки души и благополучно забыть о них, конечно же на время, пока все не уладится.

Придя к такому многообещающему выводу, Ники стала собираться на пляж. Поверх белого бикини она надела короткое хлопковое платье розового цвета, захватила соломенную шляпу и очки. Также девушка взяла свою невероятно вместительную, а потому любимую соломенную сумку, положила туда все, что могло понадобиться на пляже — полотенце, крем от загара, два бутерброда с индейкой, два яблока, три банана… За этим занятием ее застала мать.

— Ты собралась неделю жить на пляже?

— Нет, я на пару часиков, но здесь такой удивительно свежий воздух, что мне все время хочется есть. Вообще-то я уверена, что мне больше не дадут отпуск, если я вернусь в Нью-Йорк, став в два раза толще, чем до отъезда. Но даже это меня не может остановить. Если Мэгги все же проснется до того, как солнце сядет, передай ей, что я жду ее на пляже.

Ники пришла на облюбованное еще вчера место на пляже: небольшой утес скрывал ее от любопытных глаз. Аккуратно разложила полотенце, сняла платье и, удобно устроившись под лучами утреннего ласкового солнышка, натянула соломенную шляпу на глаза и стала получать истинное удовольствие от нежного утреннего солнца, теплого ветерка и шума волн, отложив при этом мысли о графе на некоторое время.

Слишком уж хорошо ей было, не хотелось портить настроение мыслями о мужчине, пусть даже этот мужчина граф, да к тому же красавец.

6

Наверное, Ники слегка разморило, учитывая почти бессонную ночь, это было неудивительно. Она вздрогнула от неожиданности, услышав знакомый мужской голос:

— Не пугайтесь, сеньорита. Это всего лишь я.

Ники совсем не ожидала встретить здесь Рауля, она еще не все обдумала и, если бы не уснула, наверняка экспромтом и смогла бы начать спектакль. Но спросонок и от неожиданности слова и мысли стали разбегаться в ее голове в разные стороны и никак не хотели снова собраться в кучу, так и пришлось вылавливать их по одному:

— Привет… то есть здравствуйте, ваше сиятельство… Нет не так… Сеньор Мария Винсенте… де ла…

— Если вы не запомнили мое имя, то нет никакой надобности коверкать его и мучить свою память. Для вас я просто Рауль.

— Простите, Рауль. Я, наверное, заснула и…

— Знаю. Я уже несколько минут жду, пока вы проснетесь. Страшно было будить вас, вдруг спросонок вы еще свирепее, чем днем.

Значит, он тут стоял и глазел на меня, пока я спала. Какой ужас! То есть вот здорово, это то, что надо! Наверное…

И все же Ники стала судорожно шарить рукой в поисках платья, ей хотелось хоть чем-то прикрыться, под взглядом Рауля она чувствовала себя абсолютно голой в этом бикини.

Рауль ловким движением подхватил платье и протянул Ники.

— Вот ваше платье. Надеюсь, вы его ищите, а не камень, чтобы отплатить мне за шишку на вашей голове? Знаете, я бы не советовал вам сейчас одеваться, вы выглядите… Как бы это выразиться?..

— Прошу вас! — остановила его Ники, с бешеной скоростью натянув платье. Ну хоть в армию иди, никогда еще я не одевалась так быстро, про себя отметила Ники.

— Знаете, Ники, вы первая девушка, которая при моем появлении начинает одеваться, обычно события развиваются по другому сценарию, — улыбнулся он.

Ники старалась терпеливо сносить его откровенные взгляды и иронию.

— Что ж, я рада, что смогла вас чем-то удивить.

Было в Рауле что-то настоящее, мужское, что не давало Ники покоя, он волновал ее, как никто и никогда не волновал. Современным флегматичным американцам только бы банку пива и пульт от телевизора в руки да женщину, суетящуюся на кухне, — вот и все, что им нужно для счастья. Рауль же был мужчина в полном смысле слова — сильный, смелый, красивый, было понятно, что он знает, что нужно женщине, и может это дать. От этих мыслей Ники покраснела, а Рауль тут же спросил:

— На ваших щеках появился румянец. О чем вы подумали, сеньорита? Уж не о том ли, о чем и я?

— Рауль, прошу вас, не говорите со мной в таком тоне, я не привыкла к такому обращению.