Читать книгу "Крупнейшие танковые сражения Второй мировой войны. Аналитический обзор - Илья Мощанский"

Таким образом, по плану прикрытия, командующий армией стремился прикрыть все операционные направления. Но ввиду того, что армии предстояло оборонять широкую полосу, в полтора раза превышавшую предвоенные нормативы, она не могла создать необходимых плотностей сил и средств. Они были в 1,5–2 раза ниже, чем плотности, предусмотренные предвоенными взглядами.

Планом предусматривалось создавать предполье (полосу обеспечения), основную полосу и тыловой армейский рубеж. К моменту принятия решения сооружения Ковельского УР только начали строиться, поэтому главной полосой для 45-й и 62-й дивизий 15-го стрелкового корпуса должно было служить предполье, оборудованное в инженерном отношении на глубину 2–5 км.

87-я и 124-я дивизии 27-го стрелкового корпуса должны были обороняться на всей линии сооружений Владимир-Волынского и Струмиловского УР, где к лету 1941 года была оборудована в инженерном отношении одна позиция глубиною до 2 км. Укрепленные районы к началу войны находились в стадии строительства. Плотность введенных в строй сооружений была низкой и составляла 2,2–2,8 на 1 км фронта (по плану — свыше 5 сооружений на 1 км фронта).

Перед передним краем 87-й стрелковой дивизии было оборудовано предполье, для обороны которого назначались усиленные стрелковые батальоны от полков первого эшелона.

Тыловой оборонительный рубеж за укрепленными районами не возводился. Его строительство было запланировано, но его предполагали развернуть только в случае возникновения войны.

Для поддержки пограничных отрядов, которые несли службу непосредственно вдоль Западного Буга, от каждой стрелковой дивизии первых эшелонов стрелковых корпусов назначались отряды поддержки пограничных войск в составе от усиленной стрелковой роты до стрелкового батальона РККА. Они высылались по вызову начальника пограничного отряда и должны были прибыть к месту назначения не позднее чем через 1–6 часов.

С объявлением тревоги батальоны укрепленных районов (укрепленные районы имели по 3 отдельных пулеметных батальона, роту связи и саперную роту. — Примеч. авт.) должны были через 2–3 часа занять оборону в долговременных огневых сооружениях и поступить в распоряжение командиров дивизий, в полосах обороны которых располагались их сооружения[12].

Для быстрого выхода войск к оборонительным позициям во всех дивизиях были подготовлены и изучены командным составом маршруты выхода частей и подразделений в заданные районы, предусмотренные планом прикрытия. На местности с командирами и штабами дивизий и корпусов были проиграны варианты действий соединений армии по плану.

В связи с тем что армия оборонялась на широком фронте, артиллерию (5-й армии) планировалось применять децентрализованно: полковая придавалась батальонам, артиллерийские группы поддержки пехоты поступали в распоряжение командиров полков, а группы дальнего действия — в распоряжение командиров дивизий. При недостаточно высокой подвижности артиллерии такое применение было наиболее целесообразным, так как обеспечивало боевую самостоятельность подразделений, частей и соединений.

План прикрытия предусматривал следующий порядок материального обеспечения. В течение первых десяти дней военных действий всем частям 5А, кроме авиации, разрешалось израсходовать только по 2,5 боекомплекта боеприпасов, по 3 заправки горючего для боевых и по 4 заправки для транспортных машин. Подвоз всех видов снабжения предполагалось осуществлять разным транспортом из соединений и частей.

Таким образом, 5-я армия предназначалась для обороны одного из важнейших направлений. Однако для создания непреодолимой обороны имевшихся в армии сил и средств накануне войны было недостаточно. Оборона армии была неглубокой, а силы и средства распределялись почти равномерно. Войскам первого эшелона для занятия районов прикрытия требовалось от четырех до шести часов. Сосредоточение же подразделений и частей, выделенных в состав резервов, планировалось в более поздние сроки. Окончательное создание группировки армии ввиду некомпактной дислокации ее соединений и частей могло закончиться лишь на седьмой день после ввода в действие плана прикрытия. Все это создавало большие трудности в выполнении задач, поставленных армии.

Фактически до середины июня руководство округа и армии, связанные «по рукам и ногам» общей политикой И. В. Сталина по отношению к Германии, не имело возможности полноценно готовиться к надвигающейся войне. Только 14 июня 1941 года советским руководством была организована известная политическая акция — в «Известиях» опубликовали сообщение ТАСС, завуалированным языком дипломатии призывавшее немцев к переговорам. Когда ответа не последовало, Красная Армия на западном направлении стала готовиться к полноценной войне.

Общие процессы затронули и КОВО. Ближе к границе выдвигались «глубинные» стрелковые корпуса. Они с 18 июня находились на марше и подходили в районы: 31 ск (200, 193, 195 сд) — Карпиловка, Березно, Кобылье; 36 ск (228, 140, 146 сд) — Дубровка, Лабунь, Староконстантинов; 37 ск (141, 80, 139 сд) — Ямполь, Волочинск, Янов; 55 ск (169, 130, 189 сд) — Новая Ушица, Шпиков, Могилев-Подольский; 49 ск — две стрелковые дивизии перевозились по ж/д в район Гусятин, Ярмолинцы и 199 сд подходила в район Погребища походом. Выдвигались к границе и стрелковые соединения армий прикрытия. В течение 16–18 июня были сняты с полигонов и выдвинуты ближе к границе 45-я и 62-я стрелковые дивизии 5-й армии и 41-я стрелковая дивизия 6-й армии. 18 июня получила приказ на выдвижение в освободившийся после ухода 62-й дивизии лагерь Киверцы под Луцком 135-я стрелковая дивизия 5-й армии. 19 июня из Генштаба было получено распоряжение о создании на базе управления КОВО управления Юго-Западного фронта и о передислокации его в Тарнополь. Вечером 20 июня в Тарнополь убыл ж/д эшелон штаба округа, а на следующий день выехала автоколонна с оставшейся техникой и людьми. Фактически началась реализация мероприятий, заложенных в план прикрытия, так как управление округа должно было переместиться в Тарнополь на второй день мобилизации.

Но было слишком поздно. Германское командование уже успело сосредоточить у границ группировку вторжения. Словно мозаика, картина надвигающейся войны стала складываться в умах советского военно-политического руководства. 21 июня в полосе ответственности 5-й армии перешел на советскую сторону сапер 75-й пехотной дивизии вермахта Альфред Лискоф. Он сообщил о готовящемся на утро 22 июня наступлении германской армии. О перебежчике начальник штаба Юго-Западного фронта М. А. Пуркаев сообщил начальнику Генштаба Г. К. Жукову. Незадолго до этого сообщения, в 19.00 21 июня, в Кремле началось заседание Политбюро, на котором выступал вернувшийся из Берлина военно-морской атташе Воронцов. И без того невеселым новостям окончательно добавил трагизма Г. К. Жуков, явившийся на совещание в 20.50 и сообщивший о Лискофе.

Результатом этого заседания стала Директива № 1, гласившая:

«1. В течение 22–23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПриБОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО». Войскам предписывалось «быть в полной боевой готовности, встретить внезапный удар немцев или их союзников».