Читать книгу "Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии - Николай Кузьмин"

Я думаю, что Афганистан стал последней войной Советского Союза, на которую многие шли добровольцами. И их не нужно путать с «дикими гусями» – наемниками, воюющими за большие деньги.

Не обходилось и без уродов. Должен с сожалением сказать, что и в те, советские годы, много было перерожденцев. На словах бывших пламенными патриотами, а на деле – приспособленцами и трусами. И выявила это Афганская война как наиболее масштабный и продолжительный послевоенный конфликт.

Почему-то вспоминается по этому поводу мой бывший командир учебной группы в Академии БТВ – майор Г.А. Голубев. Вроде бы и нормальный был офицер, такие слова нам правильные говорил, иногда чересчур правильные. Ну такой патриот, что дальше некуда. По окончании академии получил золотую медаль, поехал командиром полка в Киевский округ. Ну и что? Почти 10 лет, пока наша армия воевала в Афганистане, Гена успешно делал карьеру в своей 45 тд в Чугуеве.

А она шла как по маслу. Через несколько лет стал заместителем командира дивизии, потом командиром этой дивизии. И это в тех условиях, когда наша армия истекала кровью в Афгане!

Ну и как смотрело высшее командование на такого полководца? Вполне лояльно, так как он хорошо встречал приезжих проверяющих, поэтому чувствовал себя вполне уверенно. И вышестоящее начальство, вместо того чтобы отправить этого карьериста в Афганистан и посмотреть, на что он действительно способен, двигало его вверх по служебной лестнице на одном месте.

Подумайте, как мог стать комдивом в те годы человек, не прошедший войну? К 1988 году, когда я с ним встретился в штабе КВО, в Советской армии уже было достаточно опытных командиров, которые могли возглавить дивизию, в том числе и в бою. А предпочли человека, который всю Афганскую войну безвылазно просидел в Башаровке под Чугуевым. После развала Союза он уехал в Россию, опять же на высокую должность, но сомневаюсь, чтобы от него там была какая-то польза, так как никогда я не слышал его фамилии среди участников двух чеченских войн.

Но вот противоположный пример: тоже мой соученик по академии – ныне генерал-полковник ВС РФ Владимир Булгаков. Тоже командир полка после академии, далее военный советник в Афганистане, командир дивизии, бригады в Твери, командир 20 АК в Волгограде, заместитель командующего СКВО. Вторая чеченская война: Герой России, два ранения, шесть боевых орденов, последняя должность – командующий войсками Дальневосточного округа. Сейчас уже в отставке, но это действительно боевой генерал и настоящий патриот!

Другой мой соученик – Михаил Масливец, по распределению после академии был направлен в оперативный отдел штаба БВО. С началом афганской войны был переведен в такой же отдел штаба ТуркВО. В 1981–1982 годах написал несколько рапортов о переводе его в 40А. Наконец его просьба была удовлетворена, и он стал начальником штаба 56 гв. одшбр. Погиб в сентябре 1983 года в ходе проводки колонны из Кабула в Гардез, подорвавшись на очень мощном фугасе.

Я горжусь тем, что когда-то учился вместе с ними и хорошо знал этих людей. Вот такие люди нужны державе и армии, вот настоящий ее золотой фонд и элита! Тогда и не было бы проблем с патриотично настроенными офицерами.

Ведь уже в 1995 году, в новом государстве – России с началом Чеченской войны появилось много трудностей с комплектованием офицерским составом частей в зоне боевых действий. Начиная от самого высшего командования до младших офицеров, многие открыто отказывались служить там, обосновывая это кто семейными обстоятельствами, кто состоянием здоровья, кто нежеланием вообще служить в армии. Современные офицеры охотно идут лишь в миротворческие контингенты, где риск невелик и платят хорошо.

Так что перестройка и развал СССР не прошли даром для Вооруженных сил. Никто не хотел отдавать жизнь за новых хозяев, неизвестно откуда взявшихся.

Не знаю, будет ли это когда-нибудь исправлено, но, по моему мнению – таких офицеров и такой армии, какой была Советская армия, ни России, ни Украине, ни другим государствам СНГ больше не видать.

Но это сейчас, а тогда, в 1982-м, я не сомневался и принял все как должное.

О том, что я могу погибнуть или стать инвалидом, я как-то не думал. Считал, что если выбрал профессию военного, то она имеет и свои негативные стороны. И почему-то искренне верил в счастливую судьбу, которую мне предсказала цыганка-гадалка когда-то, еще в ранней юности. Согласитесь, что риск – это постоянное состояние военного человека.

Все это я сообщил жене по приходу домой. Конечно, она не обрадовалась этой новости, но я постарался ее убедить в необходимости и целесообразности этого поступка и дал твердое обещание не погибать.

Надо сказать, что в СССР в те годы неохотно говорили о нашем контингенте в Афганистане. Хотя наша страна вела там настоящую войну уже несколько лет, народу не говорили правду. Даже гробы, которые периодически оттуда приходили, хоронили без особой огласки и запрещали указывать на постаментах, что человек погиб в Афганистане.

Поэтому советский народ не очень правильно понимал – что же происходит в Афганистане. Ведь пресса и телевидение показывали и рассказывали об успехах строительства социализма в стране, наших солдатах и офицерах, сажающих деревья и помогающих благодарным афганцам в строительстве домов. Идиллия, да и только!

А что там идут тяжелые бои, знали только сведущие, в том числе и я. Ведь мы в Кушке видели все своими глазами и слышали рассказы очевидцев. Стихи безвестного поэта-афганца опубликованы будут позднее только через добрый десяток лет:

На Родине тихо, смеются там дети.

Безоблачно небо. Леса там стройны.

Кукушка кукует. Нет счастья на свете

Превыше, чем жить и не видеть войны.

А в это же время горели в машинах,

Взрывали себя, чтоб не сдаться живым,

Спасали друзей, подрывались на минах

Советские парни… Их память почтим!

Проводы в Афган устроил скромные, было всего несколько человек: мой друг Алексей Урсатий – заместитель начопера дивизии, командир 260 разведбата Виктор Алексеенко и его начальник штаба Эргаш Алимухамедов.

Поездом доехал до Ташкента, там, в разведуправлении я прошел у начальника 1-го отдела полковника В.А. Сапожника необходимый инструктаж, получил документы и в 3.00 31 декабря с военного аэродрома «Тузель» в Ташкенте вылетел в Афганистан.

В 201-й дивизии

«ИЛ-18» плывет за облаками в полной темноте. Потом наступил слабенький рассвет. Я посмотрел на часы – мы в полете почти три часа, пора уже снижаться, но самолет вроде и не собирается это делать.

Салон полупустой, нас человек 30, в основном офицеры и прапорщики, возвращающиеся из отпусков. По замене нас летит всего двое: я и замполит мотострелковой роты из Кушки лейтенант Ращупкин. По существующему тогда положению, с ноября по февраль включительно, замена в Афганистан не производилась и таких как мы, исключение из общих правил, называли «декабристами».

Они обычно переслуживали свой срок, так как замена начиналась только с февраля – марта. Об этом мне любезно сообщили сразу же в самолете. Но я на это не отреагировал: служить все равно немало – 2 года, какая разница – парой месяцев больше, парой месяцев меньше?