Читать книгу "Черные комиссары - Богдан Сушинский"

– Что, товарищ капитан, все-таки душа «береговика» всегда тянется к морю? – озорно поинтересовался командир «Штормового» – худой, болезненного вида офицер, явно засидевшийся в лейтенантах.

– К кораблям. Так будет точнее.

– Любовь к морю всегда приходит через любовь к кораблям, по-иному не бывает. – Они стояли у башни, орудие которой было зачехлено, и смотрели в серый просвет между двумя скалами, венчающими уходящую далеко в море косу.

– На ваш борт, лейтенант, меня привела не любовь к кораблям.

– Странное заявление. Что же тогда? Убиение тоски в поисках романтики?

– Насколько я понимаю, вы – кадровый морской командир.

– Самый что ни на есть. Начинал с юнги, до первого офицерского звания, младшего лейтенанта, дошел без училища, исключительно по службе.

– Так вот, дело в том, что всякого моряка с первых шагов обучают тому, как при любых штормах и обстрелах удержать военный корабль на плаву, а меня, офицера береговой обороны, с первых дней учебы и службы обучали тому, как быстро и беспощадно пускать ваши военные корабли на дно. За этим – иное восприятие корабля, иная психология. Даже вступая в поединок с вражескими кораблями, вы все равно заботитесь о том, как бы спасти свой. Словом, разницы не улавливаете, лейтенант?

Достаточно было Гродову взглянуть на выражение лица командира эсминца, чтобы понять, что до сих пор над подобными тонкостями психологической подготовки лейтенант не задумывался. Воспользовавшись его замешательством, Дмитрий потребовал:

– А теперь покажите мне все вооружение, все нутро своего корабля. Каждый отсек, каждую огневую точку желаю увидеть, оценить, собственными руками пощупать.

– Вообще-то, по командирскому праву, таких «топильщиков», как вы, с корабля следовало бы гнать, – проворчал Охотов, – чтобы не гневили Посейдона и прочих покровителей моряков.

– Только не с вашего судна, лейтенант, которому в море уже ничего не угрожает. Да и само море ему уже тоже не «угрожает».

Несмотря на стычку с курсантом, командир эсминца все же основательно ознакомил его со всеми «внутренностями» корабля и даже объяснил, какие попадания оказались бы для него смертельно опасными. С его стороны это выглядело благородно. Окончательное же примирение ждало их в кают-компании, в виде традиционных макаронов по-флотски и порции разведенного спирта, от которого Гродов, чтя устав, вежливо отказался, охотно сменив его на кружку компота.

Но как раз в то время, когда у них с лейтенантом начал завязываться дружеский разговор, появился дежурный старшина и доложил, что с караульной вышки флажками просемафорили: «Капитану Гродову срочно явиться в канцелярию курсов».

– Вот так всегда: только-только разговоришься с хорошим человеком… – посетовал командир эсминца.

– Знать бы еще, кому и зачем я понадобился в канцелярии сегодня, в отпускной день, – поддержал его капитан.

У штабного здания его ждали открытая грузовая машина с немногословным старшим лейтенантом в кабине. Объявив капитану, что подполковник Бекетов ждет его на полевом аэродроме, гонец предложил Гродову сесть в кузов, где уже сидели четверо курсантов из группы комсостава парашютно-десантных войск, и машина тут же сорвалась с места.

– Ты хоть с парашютом когда-нибудь прыгал, капитан береговой службы? – сразу же поинтересовался старший по званию среди воздушных десантников, упитанный плечистый майор с усами «под Буденного» и стрижкой «под Котовского».

– Никогда, – с отчаянной откровенностью заверил его Гродов. – Все, что угодно, только не парашют.

Остальные десантники, – два капитана и старший лейтенант, – возлежавшие на каком-то огромном тюке, уложенном посреди кузова, снисходительно улыбнулись, а майор даже позволил себе покровительственно похлопать артиллериста по плечу.

– Значит, представится возможность, – с вежливой угрозой в голосе уведомил он, назвавшись перед этим Вороновым.

– Так, может, меня случайно к вашей десантной группе пристегнули? – с надеждой взглянул на него Гродов, представляя себе, в какую потеху может превратиться его первая попытка разобраться с парашютом.

– К подполковнику Бекетову зря не пристегивают, – с неприкрытой иронией «обнадежил» его майор, сидевший на бортовой лавке напротив Дмитрия. – По себе знаю, ведь из училища меня выпустили интендантом.

– Но Бекетов любит подсылать своих гонцов на всевозможные спортивные соревнования, – просветил Гродова рыжеволосый капитан со шрамом на лбу, дотягивавшемся до самого виска, – на одном из которых они и заметили, как будущий комбат десантников трехпудовой гирей крестится и мух отгоняет.

– И с тех пор, – завершил его рассказ майор, – вся жизнь моя: шашки наголо и – по тылам врага.

– Да ты по земле заранее не тоскуй, – успокоил его увенчанный шрамом капитан. – С парашютом разобраться поможем, из самолета выбросим. У нас это называется: «благословить пинком».

– Почему вдруг «пинком»? – окрысился Гродов.

Десантники переглянулись и все с той же, сугубо профессиональной, снисходительностью рассмеялись.

– В первый раз все почему-то долго и неохотно решаются: выбрасываться за борт или не стоит?

– Правда, некоторые вдруг становятся особо задумчивыми, – тут же заложил его комбат. – Капитан Рыкун по себе это знает.

– Не более задумчивым оказался, чем другие, – огрызнулся капитан.

– Справедливости ради следует сказать, – слегка заикаясь, заступился за него старший лейтенант, – что во время первого прыжка отчаянных парашютистов вообще выискивается мало. Поэтому всегда надежнее, когда рядом находится кто-то, кто по-дружески, а главное, вовремя даст тебе под зад.

– Достаточно, – угомонил их артиллерист, – тактика посвящения в десантники мне понятна. За советы по поводу обращения с парашютом и технике прыжков буду признателен. Однако решил обойтись без «благословенного пинка».

– Смотри, проследим, – пригрозил майор.

Тем временем машина уходила все дальше и дальше от залива, углубляясь в сосновый лес, где песчаные дюны перемежались с болотистыми низинами и небольшими озерами, вода в которых отливала какой-то странной для южанина чернотой.

Десантники все еще весело общались между собой, однако Дмитрий старался не вмешиваться в их разговор, а заинтригованно присматривался ко всему тому, что открывалось ему с борта машины. В какое-то мгновение капитан вдруг осознал, что уже чувствует себя десантником, заброшенным в тыл врага, на совершенно незнакомую территорию. Он старался запоминать дорогу, названия небольших сел, которые они проезжали, какие-то особые приметы местности. Конечно же, это было игрой воображения, но слишком уж азартно капитан береговой службы предавался ей.

– Вам уже приходилось бывать на том аэродроме, к которому нас везут? – спросил он майора.

– Никогда.

– Если я правильно понял, ваша парашютно-десантная часть подчинена флоту?