Читать книгу "Грехи волка - Энн Перри"

Уна на мгновение остановилась, заколебавшись, и взглянула на брата, а потом на мать. Затем, словно приняв какое-то решение, она взяла Мэри за руку, и они вместе пошли вдоль перрона к тому вагону, в котором пожилой леди предстояло ехать. Сиделка последовала за ними, немного приотстав. Хотя Мэри уезжала всего на неделю, постороннему человеку и к тому же наемному служащему не стоило навязывать ей и ее родным свое присутствие в такой момент. Работа медсестры еще не началась.

Внутри вагон первого класса был совсем не похож на тот, в котором Эстер приехала в Эдинбург. Вместо обширного помещения, занятого жесткими сиденьями, там было несколько отдельных купе, и в каждом – всего по два покрытых чехлами дивана, один напротив другого. На таком диване могли бы удобно усесться в ряд три человека, и даже – о, чудо! – можно было свернуться, поджав под себя ноги, и поспать почти с комфортом. Туда не мог вторгнуться никто посторонний. Они зашли в купе, судя по всему, предназначенное для миссис Мэри Фэррелайн и ее компаньонки. Настроение медсестры сразу улучшилось. Эта поездка будет так не похожа на долгое изматывающее путешествие из Лондона, когда ей удалось лишь урывками немного подремать! Она поймала себя на том, что улыбается в предвкушении грядущего блаженства.

Мэри, войдя, лишь бегло огляделась. Скорее всего, ей не раз приходилось ездить первым классом, и обстановка в купе не вызвала у нее интереса.

– Вещи в багажном вагоне, – сообщил появившийся в дверях Байярд, глядя в лицо тещи с той прямотой, которая, казалось, не была ему свойственна при общении со всеми остальными. – В Лондоне вам их выгрузят. До тех пор можете о них забыть. – И он положил на багажную полку чемоданчик с туалетными принадлежностями и аптечкой.

Элестер раздраженно взглянул на него, но ничего не сказал, как бы давая понять, насколько неуместно в такой момент суетиться из-за пустяков. Все его внимание было приковано к матери. Выглядел он расстроенным и встревоженным.

– По-моему, мама, у вас есть все необходимое. На-деюсь, путешествие обойдется без приключений, – сказал сын Мэри, даже не взглянув на Эстер, однако смысл его слов был очевиден. Затем Элестер нагнулся, как бы собираясь поцеловать мать в щеку, но раздумал и снова выпрямился. – Гризельда, конечно, придет вас встречать.

– А мы встретим вас при возвращении, – с улыбкой добавила Айлиш.

– Вряд ли, дорогая, – тон Квинлена был достаточно красноречив. – Это будет в половине девятого утра! Когда это ты вставала так рано?

– Я встану… если меня кто-нибудь разбудит, – попыталась защититься его супруга.

Байярд хотел что-то сказать, но передумал. Уна нахмурилась.

– Конечно, встанешь, если сильно захочешь, – хмыкнула она и повернулась к Мэри: – У вас есть все, что нужно, мама? Где у них тут ножные грелки?

Женщина взглянула на пол, и Эстер последовала ее примеру. Ножные грелки! Это же мечта! Вчера в поезде ноги у нее застыли настолько, что почти потеряли чувствительность.

– Надо послать за ними, – поднял брови Файф. – Должны быть.

– Есть. – Миссис Макайвор нагнулась и достала большой каменный сосуд, похожий на бутылку, наполненный горячей водой. В нее были добавлены какие-то химические вещества, чтобы сосуд, который за ночь, понятно, остынет, опять немного нагрелся, если его хорошенько встряхнуть. – Ну вот, мама, она достаточно теплая. Подложите ее под ноги. Байярд, где дорожный плед?

Муж послушно протянул плед Уне, и та помогла Мэри устроиться поудобнее, укутав ее одним пледом, а другой такой же положив на второе сиденье. Никто из членов семьи не обращал внимания на мисс Лэттерли, которая, впрочем, и не собиралась до их ухода приступать к исполнению своих обязанностей. Она подвинула свой саквояж, чтобы он не мешал проходу, и присела в ожидании на диван напротив.

Наконец, все слова прощания были сказаны, и родственники пожилой путешественницы стали выходить друг за другом в коридор, пока в купе не осталась одна Уна.

– До свиданья, мама, – сказала она спокойным голосом. – Я обо всем позабочусь, пока вы будете в отъезде, и все буду делать по-вашему.

– О чем ты говоришь! – улыбнулась миссис Фэррелайн. – Ты и так ведешь весь дом. Мне иногда даже кажется, что так было всегда. И, уверяю тебя, меня это ничуть не огорчает.

Дочь тепло поцеловала ее и, обернувшись, посмотрела в лицо Эстер прямым открытым взглядом:

– До свиданья, мисс Лэттерли.

Затем она, не задерживаясь, вышла из купе.

Мэри уселась поудобнее. В окно она не смотрела – в отличие от сиделки, всегда проявлявшей в путешествии большой интерес к тем местам, по которым проезжала.

По лицу пожилой дамы скользнула усмешка, словно последняя сказанная ею фраза показалась ей забавной.

– Вы чем-то огорчены? – заботливо спросила Эстер. Новая подопечная вызывала у нее глубокую симпатию, и девушка уже относилась к ней не только как к пациентке.

Мэри пожала плечами:

– Да нет, пожалуй. У меня нет причин огорчаться. Вам не холодно, дорогая? Возьмите вторую грелку. Куда Уна ее подевала? Ее же принесли специально для вас. – Она досадливо поморщилась. – А вообще нам вполне хватит и одной. Садитесь прямо напротив меня и поставьте на нее ноги с другой стороны. И не спорьте! Я не буду спокойна, зная, что вы тут дрожите от холода. Я достаточно часто ездила эдинбургским поездом и представляю все его неудобства.

– Вы много путешествовали? – спросила медсестра, устраиваясь так, как приказала Мэри, и нащупывая уже застывшими ногами теплую грелку.

Снаружи хлопнула дверь, и что-то прокричал проводник, но его голос заглушили свист и шипение пара. Поезд дернулся, тронулся с места и стал медленно набирать скорость. Перрон кончился, и их обступила темнота пригорода.

– Случалось, – отозвалась миссис Фэррелайн, и по ее лицу скользнула тень воспоминаний. – Я бывала в самых разных местах – в Лондоне, Париже, Брюсселе, Риме… Однажды я даже ездила в Неаполь и в Венецию. Италия так прекрасна! – Она улыбнулась собственным мыслям. – Каждому нужно съездить туда хоть раз в жизни. Лучше всего – когда тебе лет тридцать. Тогда уже можешь оценить ее красоту, почувствовать аромат прошлого, а это позволяет глубже ощущать настоящее. И вместе с тем ты еще достаточно молод, впереди у тебя долгая жизнь, и вся она будет окрашена полученными впечатлениями. – Вагон тряхнуло, и поезд пошел быстрее. – По-моему, стыдно чересчур поспешно развенчивать мечты, которыми жил в молодости. Ужасно, если все твои надежды остались в прошлом.

Мысль эта настолько глубоко отозвалась в душе Эстер, что она не смогла ничего ответить.

– Но вы ведь тоже путешествовали. – Глаза Мэри блеснули. – И это было гораздо интереснее моих поездок. Во всяком случае, большинства из них. Если для вас это не слишком тяжело, мне бы очень хотелось послушать о чем-нибудь из пережитого вами. Я просто разрываюсь от вопросов, по большей части совершенно неуместных. Понимаю, что неприлично быть такой назойливой, но я уже в том возрасте, когда простительно не думать о приличиях.