Читать книгу "Пожар Сиболы - Джеймс Кори"

— А ты нет.

— Мои кости стали кораллом, — согласился призрак. — Мера за меру.

Когда с «Салли Райд» прислали разрешительный код, Алекс аккуратно и медленно провел их через кольцо, подстроившись под скорость и курс «Каллисто». Звезды пропали, едва корабль углубился в черное ничто ступицы. Миллер при прохождении кольца мигнул, начал было проявляться заново, но растворился облачком голубых искр, когда грохнул палубный люк и в него протиснулся Амос.

— Причалим? — без предисловий начал механик.

— На этот раз не придется, — ответил Холден и вызвал кабину пилота: — Алекс, остаемся здесь, пока не увидим, как причалит «Каллисто», а потом возвращаемся.

— А несколько дней на станции не помешали бы, шеф, — заметил Амос, подтягиваясь к одному из постов управления и пристегиваясь. На рукаве его серого комбинезона виднелась подпалина, левая ладонь наполовину скрывалась под бинтом. Холден кивнул на повязку. Амос пожал плечами.

— Нас на Тихо ждет пара кораблей с почвой, — напомнил Холден.

— У всех яйца киснут пропихнуть их на этот маршрут. При таком количестве вояк кругом что-то подобное было бы самоубийством.

— Однако Фред хорошо платит нам за их сопровождение к станции «Медина», и мне по вкусу его денежки. — Холден развернул корабельные телескопы и приблизил изображение колец. — А вот оставаться здесь дольше необходимого — не по вкусу.

Призрак Миллера был созданием техники пришельцев — тех же, что сотворили врата. Мертвец два года, с тех самых пор, как они деактивировали «Станцию колец», следовал за Холденом. Проводил время, чего-то требуя, расспрашивая и подбивая Холдена испытать новооткрывшиеся врата для исследования планет на той стороне. От сумасшествия Холдена спасло лишь то обстоятельство, что Миллер появлялся, когда рядом никого не было, — а на корабле размером с «Росинант» такое редко случается.

В рубку вплыл Алекс. Его редеющая темная шевелюра топорщилась во все стороны, под глазами виднелись черные круги.

— Посадка не планируется? А то хорошо было бы пару дней отдохнуть на станции.

— Видал? — спросил Амос.

Не успел Холден ответить, как из люка показалась Наоми.

— Мы причаливать не собираемся?

— Капитан спешит за теми землевозами на Тихо. — Амос умудрился объединить в голосе насмешку и нейтралитет.

— Мне бы не помешало несколько дней… — начала Наоми.

— Обещаю вам после возвращения неделю на Тихо. Просто мне не хочется проводить отпуск… — Холден ткнул пальцем в экран, на котором висела мертвая сфера станции и блестели кольца, — здесь.

— Трусишка, — сказала Наоми.

— Угу.

Приемник высветил сигнал о поступлении направленной передачи. Амос, который был ближе всех к приборной панели, стукнул пальцем по экрану.

— «Росинант», — отозвался он.

— «Росинант», — заговорил знакомый голос, — вызывает станция «Медина».

— Фред, — вздохнул Холден. — Проблемы?

— Вы высаживаться не собирались? Наверняка ребятам не помешало бы несколько дней на…

— Я могу быть полезен? — перебил его Холден.

— Да, можешь. Свяжись, когда причалишь. Есть дело.

— Черт побери, — выругался Холден, отключившись. — У вас когда-нибудь бывало чувство, что вселенная решила вас достать?

— Бывало чувство, что вселенная решила достать тебя, — ухмыльнулся Амос. — Забавное зрелище.

— Опять переименовали. — Алекс увеличил вид на вращающуюся станцию, до недавнего времени звавшуюся кораблем «Бегемот». — «Медина» — подходящее название.

— Кажется, это значит «крепость»? — нахмурилась Наоми. — Не слишком ли воинственно?

— Да нет, — сказал Алекс. — Хотя что-то вроде того. Так называлась огороженная стеной часть города. А потом она стала и центром общественной жизни. Узкие улочки, по которым не пробиться захватчикам, не пропускали также и потока транспорта. Пройти можно было только пешком, поэтому там собирались городские торговцы. В итоге получилось место, куда приходят за покупками, пообщаться, попить чайку. Безопасное место для собраний. Хорошее имя для станции.

— Ты много об этом думал? — спросил Холден.

Алекс пожал плечами.

V Интересный вопрос — эволюция корабля и его имен. Первым было «Наву». Город беглецов, так? Большой космический город. Потом «Бегемот» — самый большой и нелепый военный корабль во всей системе. Теперь — станция «Медина». Место собраний. Тот же корабль, три разных имени, три разных судьбы.

— Но корабль все-таки тот же, — кисло повторил Холден, приказывая «Росинанту» выйти на стыковочный курс.

— Имена — это важно, босс, — подумав, заметил Амос. На его крупном лице было странное выражение. — Имена все меняют.

На станции «Медина» шли работы. Большие секции внутреннего вращающегося барабана застилались почвой для дальнейшего производства продуктов, но во многих местах еще проступала металлокерамика. Большую часть повреждений, полученных бывшим кораблем колонистов в боях, успели зачистить и заделать. Офисы и хранилища в стенках барабана превратились в лаборатории для исследования открывшихся человечеству новых миров. Если Фред Джонсон, бывший полковник земного флота, а ныне глава респектабельного крыла АВП, и видел в «Медине» естественное место дислокации неоперившегося правительства Альянса Внешних Планет, у него, по крайней мере, хватало ума не объявлять об этом во всеуслышание.

Холден так часто становился свидетелем того, как здесь гибнут люди, что для него гигантский корабль навсегда превратился в кладбище. Впрочем, то же самое он мог бы сказать о любом правительственном здании.

Фред сидел в своем новом кабинете. Во времена, когда «Медина» еще звалась «Наву», эта комната предназначалась для администрации колонистов. Потом ее заняло «Свободное радио медленной зоны». Теперь пробоины залатали, стены перекрасили и декорировали восстанавливающими воздух растениями. Видеоэкраны демонстрировали вид на кольца вокруг корабля. Холден подивился такому контрасту. Человечество, проникая через червоточины во все точки пространства, не забывало захватить с собой папоротники.

Фред возился с кофеваркой.

— Тебе ведь черный?

— Да. — Холден взял у него исходящую паром чашку. — Не люблю я здесь бывать.

— Понимаю. И ценю, что ты все-таки заглянул, — сказал Фред, падая в кресло со вздохом, который при трети g выглядел чересчур показным. Впрочем, тяжесть, лежавшая на плечах Фреда, не имела отношения к гравитации вращения. Холден знал Джонсона пять лет — и эти годы его не пощадили. Когда-то черные с проседью волосы стали совсем белыми, темная кожа была изрезана мелкими морщинками.