Читать книгу "Драконья доля - Надежда Кузьмина"

— Сейчас закончим, воды нагреешь, покажу тебе как стирать. А полоскать ходят на речку. Но туда тебя одну, без присмотру, я пока не пущу.

Да я и не рвусь. Пока мыла, тихонько оглядывалась — интересно же, как в городах живут? Хотя пока заметила только одно отличие — у нас в чести были солидные, переходившие из поколения в поколение деревянные резные сундуки с обитыми железом или медью углами. А тут вместо сундуков в каждой комнате стоял шкап — большой деревянный ящик с дверцами вроде оконных ставень снаружи и полками внутри. На одной из полок, которую я протирала влажной тряпкой, обнаружился лист бумаги. Не чистой, а исписанной. Буквы были наклонными, красивыми, как кружевная вязь. Я разобрала большую, с хитрой закорючкой «Д», а в другом месте — «А». Показала лист Марке — та пожала плечами:

— Прихвати на кухню, на растопку бумага хороша.

А я решила, что лучше оставлю красивый лист себе. Буду разбирать потихоньку, может, чему и научусь. И чистые поля там широкие. Можно цифры написать, чтобы как следует запомнить и не путать. Сложила письмо вдвое и сунула за пазуху.

* * *

Прошло две недели. Я с утра до вечера крутилась по хозяйству — постоялый двор был большим, со своим огородом, конюшней на тридцать лошадей, огромным двором, трёхэтажным доминой и пристройками. И всё требовало заботы, глаза да ухода. Зато кормили хорошо — обычно на завтрак шли остатки вчерашнего ужина, на обед была сытная похлёбка со свежим хлебом, на ужин картошка или рис, часто с мясной подливой. В деревне я ела хуже. С долгами удалось расплатиться — за серую рубаху и посконную юбку, в которых я работала, Марка взяла полторы серебрушки. А ещё двадцать пять медяков с первого заработка я, как обещала, отдала Коржику. Скрипя зубами… а что делать? Слово есть слово.

Тот ссыпал монеты в карман портков, ухмыльнулся:

— Не думал, что ты отдашь.

— Слово дала, — поглядела я на него исподлобья.

— Кончай дуться. Давай, цифры покажу.

— Цифры не надо, я уже сама запомнила.

И мудрено было не запомнить. Над прилавком, за которым стоял по вечерам Варек, висела доска. Звали её меню. Слева написаны всякие «пиво светлое» или «молодое красное», а справа — сколько это стоит. А кто читать не умеет, так для тех рядом с каждой строкой имелся рисунок — жёлтая кружка с пеной над ней или красный стакан и рядом — горка монеток, две, три, пять или сколько надо. Так когда на цифры смотришь и их же без конца слышишь вечер за вечером, будь хоть с дырой в голове, а в памяти застрянет.

С буквами было хуже, потому что оказалось, что одна и та же могла писаться по-разному. Большие, маленькие, печатные и прописные… как понять, что вешалка, трёхногий мост и что-то вроде верблюда — это одно и то же?

Кстати о верблюдах — до того я никогда их не видела. А тут поглядела вживую сразу на целых трёх. Настоящих, жёлто-бурых, с двумя горбами и оттопыренной губой. Мимо проезжали купцы из Зарифа — тёмные, как из обожжённой глины слепленные лица, ничего не выражающие чёрные глаза, за поясами — кривые кинжалы. Марка сказала мне близко не подходить. Да я б и сама не полезла — отчего-то стало страшно.

Вообще, людей вокруг было столько, сколько я себе и вообразить раньше не могла. Многие — совсем не похожие на наших, деревенских. Например, часто взрослые мужики не носили бород, ходили с голыми лицами. Мне поначалу казалось странным… а потом привыкла. Я бы хотела поговорить, расспросить, узнать побольше о том, как тут живут, но случая не представлялось. Марка следила, чтобы я всё время была занята, а ещё чтобы зря не болтала. Работала я либо под её присмотром, либо с молчаливой Уной. Один раз после ужина я попробовала заговорить с конюхом Долгаром, казалось, что тот незлой, но мы и парой фраз переброситься не успели — появилась Марка и отчитала меня за то, что лезу, куда не просят. Велела быть скромнее да её слушать. Я решила не спорить, пока не заработаю хотя бы трёх серебрушек — однажды вечером в зале я услышала, что при входе в город берут одну или две. Но вдруг я не сыщу мага в первом городе, куда приду?

Сколько придётся заплатить магу, я и представить себе не могла.

И о своих планах молчала.

Глава 4

Человек может забыть чистую свежую воду, которой ему дали утолить жажду, но грязную и горькую он не забудет никогда.

Г. Х. Андерсен

Когда отец ещё не пропал, он много рассказывал о местах, куда ездил. Только я маленькой была и запомнила плохо. Но тогда казалось, что трактиры и постоялые дворы, где собираются люди из разных концов страны, — места столь же чудесные, как дворец, куда в сказке отправилась принцесса в карете из тыквы. То, что я видела сейчас, на сказку было не похоже.

Ходили к нам по вечерам в основном местные мужики — выпить, посидеть, погорланить песни, потолковать о делах. Баб и девок не было совсем, а если какая и появлялась, то не в одиночку, а обязательно со спутником. Правда, одна приезжая мне запомнилась: была она совсем непохожей на других — в штанах и сапогах, удобной куртке, с волосами, закрученными на затылке, и мечом на поясе. Держалась уверенно, и народ перед ней расступался. Приехала верхом на хорошей лошади, а спутника при ней не было. И расплачивалась она за себя сама. Я спросила Марку, кто это, но та меня одёрнула, что, мол, не моё дело — по постояльцам глазами шарить. Вон прилавок протереть надо, весь в пиве!

Разговоры тоже послушать не выходило. Некогда уши развешивать, если с тяжеленным подносом туда-сюда бегаешь. Тут как бы чего не уронить… А если и услышишь по пути пару фраз, всё равно непонятно, о чём они. Единственно — об этом говорили все — шли толки, что на большаке завелась банда какого-то Сорокопута, на крупные обозы не нападают, а одиноких путников грабят. И ещё спорили, прилетит ли драконий патруль, чтобы поймать этого Сорокопута или ловить его будет местный лорд — какой-то там Лидо тер Асаран?

За едой на кухне говорили тоже немного. Так, перекидывались фразами, что сена побольше купить надо или что крышу на флигеле до зимы поправить следует, а в основном молчали. Только один раз, когда я решилась спросить, что там дальше по дороге на запад, тётка Марка усмехнулась и сказала, что за селом начинаются поросшие лесом холмы, где водятся гоблины.

— Какие гоблины? — заморгала я.

— Они маленькие, щуплые, нормальному человеку по плечо, но зато вёрткие да сильные. А кожа зелёная и в мелкой чешуе. А на лапах когти чёрные.

— Это как у ящериц, что ли? — не поняла я. — А они опасные?

— А то! Само собой, опасные. И хитрые, затаятся и подкарауливают! А особо до девок охочие!

— Как до девок?

— До человечьих девок. Те горячие, мягкие да сладкие. Вот гоблинам и нравится, — осклабилась Марка.

Я обвела глазами стол — Уна привычно молчала, неслышно шевеля губами, Долгар с Иргаем усмехались, глядя на меня. Потом Иргай кивнул, как бы подтверждая то, что сказала Марка.