Читать книгу "Рай на краю океана - Сара Ларк"

— Вайкореро — это искусство красиво говорить. А тохунга значит «мастер» или «эксперт». Маори говорят, что мой отец из таких. Им нравится, как он обосновывает свои вердикты…

Илейн открыла двери пансиона перед Уильямом. Но тот, однако, отказался входить первым и ловко придержал двери ногой. Девушка просияла. Уильям вспомнил, что ее отец работает мировым судьей, а брат Стивен изучает юриспруденцию. Может быть, стоит однажды упомянуть о своих попытках в этой области.

— Что ж, я не настолько продвинулся в своем изучении права, — заметил он словно бы мимоходом. — А вы говорите на маори, мисс Илейн?

Илейн пожала плечами. Но намек на юридическое образование, как и ожидалось, подействовал.

— Не так хорошо, как следовало бы. Мы всегда жили слишком далеко от ближайших племен. Но мои мать и отец хорошо говорят на языке маори, на равнине они ходили в школу вместе с детьми маори. Я же вижу маори только тогда, когда возникают споры между ними и пакеха и моему отцу приходится вмешиваться. К счастью, это бывает редко. Вы действительно изучали юриспруденцию?

Уильям весьма туманно поведал о том, как отучился в Дублине три семестра. Но теперь им все равно пора было расставаться. Когда они входили в пансион, колокольчик мелодично зазвенел от дуновения ветра. Тут же появились Мэри и Лори, которые радостно защебетали, обращаясь к Уильяму и Илейн. Одна из близняшек забрала у парня белье, с трудом сдерживая свое восхищение тем, что он оказал помощь Илейн; вторая сообщила, что его ждет ванна, однако ему следует поторопиться, поскольку еда тоже готова и стоит на столе; остальные пансионеры уже в столовой и наверняка не захотят его ждать.

Уильям вежливо попрощался с Илейн, разочарование которой было таким неподдельным, что у него мелькнула мысль о том, что ему следует непременно развить успех.

— А как поступают в Квинстауне, когда хотят пригласить юную леди на благопристойное развлечение? — поинтересовался Уильям чуть позже у младшего из банкиров.

Он бы предпочел, чтобы мисс Хелен не слышала этого вопроса, однако, похоже, у старой леди был еще весьма острый слух. Как бы там ни было, она обратила ненавязчивое, но достаточно пристальное внимание на разговор двух молодых людей.

— Зависит от того, насколько оно благопристойное, — вздохнул банкир. — Зависит и от леди. Есть такие, для которых ни одно развлечение не является достаточно добродетельным… — Этот человек знал, о чем говорит. Он уже не первую неделю пытался ухаживать за жившей в этом же пансионе учительницей. — Такую — в лучшем случае — можно проводить в воскресенье в церковь, что, опять же, необязательно является развлечением. Но нормальную молодую леди можно пригласить на общинный пикник, если такой будет проводиться. Или, возможно, даже на сквэр-данс, если общество домохозяек устроит танцы. У Дафны, конечно, танцы бывают каждую субботу, но это, как вы понимаете, неблагопристойно…

— Просто попросите маленькую мисс О’Киф показать вам город, — заметил старший из банкиров. — Девушка наверняка с удовольствием сделает это, она ведь выросла здесь. Да и прогулка в любом случае — занятие невинное.

— Если она, конечно, не ведет в окрестные леса, — сухо заметила мисс Хелен. — И если под некой молодой леди действительно подразумевается моя внучка, то есть речь идет о вполне конкретной леди. И, вероятно, для начала вам следует спросить разрешения у ее отца…

— Что ты в точности знаешь об этом молодом человеке?

Ужин был другой, но тема была той же. На этот раз Рубен О’Киф расспрашивал свою дочь. Поскольку, несмотря на то что Уильям еще не осмелился пригласить ее куда-нибудь, Илейн встретилась с ним уже на следующий день. Снова «совсем случайно», на этот раз у входа в похоронное бюро. Не совсем удачное место для встречи, потому что при всей своей фантазии Илейн не могла придумать, что ей там срочно понадобилось. Кроме того, Фрэнк Бейкер, гробовщик, был старым другом ее отца, а его жена — той еще сплетницей. Поэтому об отношении Илейн О’Киф к Уильяму Мартину, «парню из лагеря золотоискателей», как, несомненно, выразилась миссис Бейкер, знал уже весь город.

— Он джентльмен, папочка. Правда. У его отца поместье в Ирландии. И он даже изучал юриспруденцию! — заявила Илейн, причем не без гордости. Ведь это было настоящим воплощением ее мечты.

— Ага. А потом уехал искать золото? Неужели в Ирландии чересчур много адвокатов? — поинтересовался Рубен.

— Ты тоже когда-то хотел искать золото! — напомнила ему дочь.

Рубен улыбнулся. Из Илейн тоже получился бы неплохой адвокат. В принципе, ему всегда с трудом удавалось вести себя с ней строго, потому что, как бы сильно он ни любил своих сыновей, дочь Рубен просто боготворил. Илейн сильно напоминала его любимую Флёретту. Не считая цвета глаз и формы упрямого носика, она была очень похожа на своих мать и бабушку. Оттенок ее волос слегка отличался от рыжины ее родственниц. Волосы Илейн были темнее и, быть может, еще тоньше, чем у Флёретты и Гвинейры. У самого Рубена были спокойные серые глаза, а каштановый цвет волос унаследовали только сыновья. Особенно часто говорили о Стивене, что он — вылитый отец. Его младший, Джорджи, был очень предприимчивым и всегда готов был поспорить. В принципе, все складывалось отлично: Стивен со своим юридическим образованием пойдет по его стопам, Джорджи интересуется торговлей и мечтает о филиалах магазина «О’Кей». Рубен был счастлив.

— С именем Уильяма Мартина был связан скандал, — мимоходом заметила Флёретта, поставив на стол запеканку. То же самое сегодня подавали в пансионе Хелен, значит, Флёретта не готовила, а заказала у Лори и Мэри «ужин с собой». В магазине, впрочем, она тоже не была.

— Откуда ты знаешь? — спросил Рубен, в то время как Илейн от удивления выронила вилку.

— Какой скандал? — пробормотала она.

Лицо Флёретты, все еще похожее на личико эльфа, просияло. Она всегда была одаренной шпионкой. Рубен прекрасно помнил, как она когда-то раскрыла «тайну О’Киф-Стейшн и Киворд-Стейшн».

— Ну, сегодня после обеда я ходила к Брустерам, — легко ответила она.

Рубен и Флёретта знали Питера и Тепору Брустер с детства. Питер занимался импортом и экспортом и сначала устроил торговлю шерстью на Кентерберийской равнине. Но затем его жена Тепора, маори, унаследовала землю в Отаго, и оба переехали сюда. Теперь они жили неподалеку от племени Тепоры, в десяти милях к западу от Квинстауна, и Питер управлял перепродажей добытого здесь золота во все уголки земного шара.

— К ним как раз гости из Ирландии приехали. Чесфилды, — добавила Флёретта после паузы.

— И ты считаешь, что этот Уильям Мартин известен во всей Ирландии, как какой-нибудь диковинный пес? — поинтересовался Рубен. — С чего ты это взяла?

— Но ведь я оказалась права, не так ли? — с озорной улыбкой ответила Флёретта. — Однако, кроме шуток, этого знать я, конечно, не могла. Но лорд и леди Чесфилд, без сомнения, принадлежат к кругу английской знати. И, судя по тому, что уже удалось выяснить бабушке Хелен, молодой человек из тех же кругов. Ну, Ирландия не так уж и велика.