Читать книгу "Трейси Бикер - суперзвезда! - Жаклин Уилсон"

Я завернула помаду в розовую бумагу, потом вырезала из картона прямоугольник, нарисовала розовые улыбающиеся губы и очень аккуратно написала красивыми печатными буквами:

Приклеила картонку к первому свертку и сделала еще три.

На второй этикетке я нарисовала две руки и написала:

Я приклеила ее на упакованный в оберточную бумагу лосьон для рук.

На третьей картонке я нарисовала большое бьющееся сердце и написала:

Затем я упаковала в оберточную бумагу красивую подвеску-сердечко, стараясь не перекрутить красную ленточку, и приклеила этикетку к розовому свертку.

Три подарка завернуты и подписаны. Остался только один! На него ушло больше всего времени, потому что пришлось прокомментировать книгу «Рождественская песнь в прозе».

На тыльной стороне передней обложки я изобразила себя в костюме Скруджа, нарисовала для него специальный пузырь со словами «Фи! Чепуха!».

Я поместила себя в костюме Скруджа и на внутренней стороне задней обложки, но на этот раз я вышла на поклон в конце спектакля.

Было много аплодисментов и пузырей со словами «УРА!», и «ПОТРЯСАЮЩЕ!», и «МОЛОДЕЦ, ТРЕЙСИ!», и «САМЫЙ ЛУЧШИЙ СПЕКТАКЛЬ НА СВЕТЕ!», и «ЗАЖГЛАСЬ НАСТОЯЩАЯ ЗВЕЗДА!».

Я написала на титульном листе:

«Тебе не обязательно читать всю книгу. Просто приди и посмотри, как я играю Скруджа в «Рождественской песне в прозе» в 19.00, в среду, 20 декабря в школе Кингли-Джуниор!!! Я посвящу мое выступление ТЕБЕ, лучшей маме в целом мире. С огромной любовью, Трейси».

Затем я завернула в оберточную бумагу «Рождественскую песнь в прозе» и стала трудиться над последней наклейкой. Нарисовала книгу, на обложке которой постаралась уместить название, написанное мелкими-мелкими буквами, и под ним следующий текст:

«Это замечательная книга. По ней поставили замечательную пьесу. И в этой пьесе есть самая замечательная роль Скруджа, и я ее играю (в 19.00, в среду, 20 декабря в школе Кингли-Джуниор). Поэтому, ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА, приходи и посмотри на меня! С огромной любовью, Трейси».

Потом я долго сидела и смотрела на все четыре розовые посылки у себя на коленях, представляя, как мама их откроет и накрасит губы помадой, и намажет руки лосьоном, и наденет на шею репсовую[4]ленту с сердечком, читая все послания.

Я представила себе, как она прыгнет в машину и поедет посмотреть на свою дочь-суперзвезду. И она будет так мною гордиться, что ни за что и никогда не захочет уйти без меня.

На следующее утро я загнала Дженни в угол в ее офисе и спросила, нет ли у нее большого пакета, чтобы я смогла отправить подарки маме.

– Но ведь еще рано отсылать рождественские подарки, Трейси! – сказала Дженни.

– Нет-нет, эти нужно отправить до Рождества! – заявила я. – Мы должны отправить их первым делом в понедельник утром. Первым классом.

– Хорошо, первым делом, первым классом. Полагаю, почтовые расходы оплачиваю я?

– Да, и напиши, пожалуйста, на пакете: «Срочно! Открыть немедленно!» Послушай, может, лучше мне самой это сделать? – спросила я.

– Думаю, я справлюсь, – ответила Дженни.

– Ты уверена, что у тебя есть точный адрес моей мамы? – c тревогой спросила я.

Они мне его теперь не дают, потому что я пыталась убежать, чтобы ее найти. И телефон ее мне тоже не дадут. Горько и несправедливо, учитывая, что она моя мама. Я предъявила им по этому поводу железные аргументы, но они не сдались.

– Не беспокойся, Трейси, у меня есть адрес твоей мамы, – сказала Дженни.

– Просто это архиважно. Мне нужно, чтобы она пришла посмотреть, как я играю в школьной пьесе, – объяснила я.

– Я так рада, что тебя выбрали в ней участвовать. Ты ведь серьезно к этому отнесешься, правда? Не будешь хулиганить? А то все испортишь.

– Ну конечно я отнесусь к этому серьезно! – возмутилась я.

Я и восприняла это очень-очень-очень серьезно – не так, как некоторые. Каждый перерыв на ланч мы репетировали, и ребята дурачились, ели бутерброды и небрежно бормотали свои тесты. Те, кто должен был петь гимны, не попадали в ноты, а второй состав призраков скорее хныкал, чем протяжно завывал. Танцоры наталкивались друг на друга, а Хлюпик Питер постоянно забывал слова. Он даже забыл, на какую ногу хромает, – сначала ковылял на левой, а потом на правой.

– От тебя никакого толку, Питер. Ну как ты вообще можешь все время забывать «Благослови, Господь, всех нас»? – приставала Жюстина Сплетница-Литтлвуд.

Она схватила его и сделала вид, будто заглядывает ему прямо в ухо.

– Да, так я и думала. Мозгов у тебя совсем нет. В твоей безмозглой голове одна пустота.

Я собиралась сказать ему то же самое, но, когда увидела, как сморщилось лицо Питера, пришла в ярость:

– Оставь Питера в покое, Жюстина Противная-Забияка-Литтлвуд, – у него-то все получается, не то что у тебя! Тебе надо изобразить зловещего призрака, а ты не сможешь напугать и сосиску.

Мисс Симпкинс хлопнула в ладоши.

– Эй-эй, девочки! Сейчас же успокойтесь! Сосредоточьтесь на пьесе, – сказала она. – Жюстина, ты бы могла глубже вникнуть в образ Марли. А ты, Трейси, не переигрывай! Ты замечательный Скрудж, но тебе не стоит так сильно сердиться и хмурить брови. И не надо плеваться, когда ты говоришь «Фи! Чепуха!». Это уж слишком! Кроме того, думаю, уборщица не захочет мыть сцену после твоего выхода.

– Я просто пытаюсь влезть в шкуру своего героя, мисс Симпкинс, – сказала я.

Учительница не слушала. Она пыталась объяснить призракам-дублерам, как им лучше сыграть свои роли.

– Ага, ты влезаешь в шкуры сразу всех, Трейси Бикер, – прошипела Жюстина Ни-За-Что-Не-Перетрудится-Литтлвуд.