Читать книгу "Магия красоты - Роуз Бергли"

Он внезапно ухмыльнулся:

— И все равно, мне кажется, ты ревнуешь. В конце концов, когда-то мы ведь говорили о женитьбе, не так ли?

— Это было давным-давно, когда ни один из нас не понимал, чего действительно хочет от жизни. С тех пор мы выросли… Мне двадцать один, а тебе, должно быть, двадцать шесть. Три года мы шли каждый своей дорогой и прекрасным образом выжили друг без друга. Первое, что меня в тебе поразило, — то, каким жизнерадостным ты выглядишь…

— А первое, что поразило меня в тебе, — то, как нетерпеливо ты оглядывалась, пока твои глаза не остановились на мне, — поддразнил он ее. — А когда я поцеловал тебя, ты вздохнула, как будто давно с нетерпением ждала этого!

Она заметно покраснела под его озорным взглядом.

— Ничего подобного я не делала! — запротестовала она. — Собственно говоря, жара была такая сильная, а свет такой яркий, что я просто не отдавала себе отчета в том, что делаю, первые несколько минут после выхода из самолета. Я была так близка к очередному приступу этой противной мигрени, как никогда в жизни. Ты выглядел так, будто понял это, когда говорил, что я должна была надеть шляпу.

— Ну ладно, — ответил он, решив оставить за ней последнее слово, — не будем начинать спор в первое твое утро на Манитоле. Главное то, что я безумно рад тебя видеть, — сказал он, сжимая ее руку, — и ты прекрасно это знаешь… Так, — взглянул он на часы, — у нас есть пара часов до ленча, так что предлагаю заехать в клуб и выпить. Там должно быть несколько человек, которым я могу тебя представить, — это будет приятным разнообразием.

— Для меня здесь все ново и, следовательно, разнообразно, — напомнила она ему, тем не менее улыбаясь. — Как далеко отсюда до клуба? Это в Муанге?

— Нет, на окраине. Управимся за полчаса.

— А дядя Боб не будет против, если мы немного опоздаем на ленч?

— Конечно нет.

И она устроилась в своем углу машины; потом с запозданием вспомнила, что ее одежда не очень-то подходит для того, чтобы произвести впечатление на новых знакомых. Но Колин заверил ее, что она и так произведет сногсшибательное впечатление.

— Ты похожа на дикую английскую фиалку, случайно попавшую на африканский континент, — сказал он ей. — А мы всегда считали Манитолу Африкой.

Она сдержанно поблагодарила его:

— Меня в первый раз сравнивают с дикой фиалкой. Мистер Грейнджер говорил что-то про клубничный чай и сад викария, но у тебя здорово получается. Продолжай в том же духе… Мне это нравится.

Но Колин нахмурился и, казалось, был всецело поглощен выездом с узкой дороги. Наконец ему удалось развернуть машину в сторону Муанги.

— Грейнджер действительно сказал тебе это? — требовательно спросил он, и его светлые брови сошлись на переносице. — Каков наглец!

— О, я не думаю, что он хотел сделать мне комплимент. Предполагалось, что это прозвучит презрительно.

— А это еще большая наглость… это уже просто хамство! Тебе надо было ответить ему так, чтобы стало ясно, что ты разобралась с ним раз и навсегда. Он тот человек, с которым можно обращаться только таким образом.

— Ты имеешь в виду, он не пользуется особой любовью?

— У женщин пользуется… но мужчины считают его надменным, а его огромное богатство слегка угнетает. Мы стараемся ставить его на место.

Она вспомнила, что ее дяде нравится Майкл Грейнджер.

— А ты не думаешь, что совсем чуть-чуть завидуешь ему и его богатству? — предположила она, глядя на его решительное лицо.

Колин сначала удивился, а потом сердито нахмурился. У нее было чувство, что ее предположение затронуло что-то… и, хотя Колин яростно отрицал, что испытывает хоть малейшую зависть к Майку Грейнджеру и собственности холостяка, она не полностью верила ему.

Это был тот случай, когда кто-то протестовал слишком рьяно. И она была абсолютно уверена, что ее кузену категорически не нравился Грейнджер, даже если он не завидовал ему.

Глава 4

Муанга была самым большим городом на Манитоле, а резиденция губернатора — самым большим жилым домом. Окружающие районы были не особенно привлекательны, так как дома стояли беспорядочно, без всяких попыток планировки, но главная улица утопала в тени деревьев, а в большинстве садов на ней буйствовали цветы.

Резиденция губернатора, белое изящное строение, находилась на восточной стороне города, парк вокруг нее был эффектным и прекрасно ухоженным. Здание клуба, с западной стороны, тоже было белым и, как и здания аэропорта, его окружали аккуратные газоны, но клумбы были не такими цветастыми. Однако рядом с ним был бассейн, и по его краю в тени деревьев расставлены шезлонги.

Члены клуба могли проводить сколько угодно времени, бездельничая и болтая с соседями и друзьями, пока слуги в белых куртках подавали напитки, а другие члены клуба резвились в бассейне.

Час аперитива перед ленчем был весьма популярен среди тех, кто мог позволить себе удовольствие тратить время на общение, и, когда Колин и Джульетта припарковали машину и поднимались по лестнице клуба, их провожали много пар глаз, а несколько друзей Колина помахали им рукой.

В клубе Колин купил кузине холодного лайма — она попросила налить ей без джина, — себе взял пива, а потом начал представлять ее. Ее смутил явный энтузиазм молодых людей, которые жали ей руку. Очевидно, в Муанге было мало незамужних молодых дам. После того, как ее руку потрясли по крайней мере полдюжины человек, у нее появилось чувство, что ее пальцы просто-напросто сплющились.

Молодые люди расположились вокруг нее, и все выказали горячее желание принести ей коктейль, когда ее лайм со льдом кончился. Здесь был местный доктор, молодой человек по фамилии Паттерсон, с песочными волосами и светлыми глазами; фермер, ростом шесть футов шесть дюймов и такой худой, что производил поразительное впечатление; еще один фермер, достаточно симпатичный, чтобы нравиться девушкам, — считалось, что в Англии у него есть невеста. Она со смехом отвергала все предложения, когда на стоянку въехала еще одна машина и через газоны к клубу направился Майк Грейнджер, рядом с которым шла элегантная, стройная женщина… При виде нее Колин поставил свою пивную кружку и побледнел, а потом, под изумленным взглядом кузины, вспыхнул, как девушка, впервые вышедшая в свет и потрясенная открытием, которое уже давно было сделано до нее.

— Это… Кларисса, — сказал он Джульетте так тихо, что она поняла, что это предназначалось только для ее ушей. И пока молодые люди, глядевшие на нее так, будто готовы были делать это всю оставшуюся жизнь, продолжали толпиться вокруг нее, сестра губернатора и ее провожатый поднялись по ступеням и, помахав через плечо нескольким знакомым на газоне, подошли к бару.

Джульетте удалось отыскать достаточно большой просвет между двумя затянутыми в хаки плечами, чтобы впервые как следует рассмотреть миссис Грэхем. В эти несколько мгновений она едва заметила Майка Грейнджера, хотя у нее и было смутное впечатление, что на нем тонкий, светлый, хорошо сшитый костюм и галстук-платок.