Читать книгу "КвазаРазмерность. Книга 1 - Виталий Вавикин"

– Но «Голод» ты покинула.

– Не ради «Мекки». Меня заставили уйти… Или же с вами случилось нечто подобное?

– С нами?

– Ты или твой брат с кем-то поссорился, и вас попросили уйти?

– Нет.

– Значит, кто-то хотел занять ваше место?

– Нет, – на губах Арк-Ми заиграла снисходительная улыбка. – Мой брат придумал «Мекку», когда был ребенком. Я помню, как он прибежал к отцу и рассказал о первом серьезном кроссплатформенном игровом портале, охватывающем время, когда зарождался Квазар, люди робко интегрировали себя в природу, запуская на океанских побережьях первые нейронные сети, а жилые комплексы в качестве Старого Света диктовали свои условия и пытались контролировать мир. Помню, как отец выслушал Прай-Ми, что-то хмыкнул себе под нос, сказал, что период времени выбран неудачно, и никого не заинтересуют шпионские приключения, космические программы и нестабильная политическая обстановка мира, где люди не знают о Великом леднике… Но вот кроссплатформенность отцу понравилась, и он сказал, что поможет Прай-Ми с проектом. Мы работали втроем пару месяцев, потом отец забрал проект и попытался продать его, обратившись сначала в «Голод», затем в «Фивы», а потом сплавив «потраченное зря время» – как он называл эту идею – неизвестному игровому порталу, закрывшемуся спустя год, распродав свои разработки еще более мелким площадкам. Брат злился на отца за то, что тот высмеивает проект. Отец злился на брата за то, что тот не озолотил его… В общем, отец как-то раз, продолжая ставший к тому времени бессмысленным спор, ударил Прай-Ми, велев заткнуться и больше никогда не упоминать при нем о «Мекке», забыть об этом проекте, выкинуть из головы и придумать что-то по-настоящему ликвидное в мире игры или технологий. Брат послал отца к черту и не разговаривал с ним больше года.

– Но о проекте не забыл? – догадалась Саломея.

– Именно, – без особого энтузиазма согласился Арк-Ми. – Ты знаешь, что такое рисунки? У тебя ведь есть дочь. Говорят, что сейчас дети снова начинают рисовать…

– Я знаю, что такое рисунки…

– Я помню, как впервые увидел рисунки брата – вся комната была завалена набросками «Мекки». Какое-то время я видел только палитру красок да кривые линии, высмеивал брата, думая, что он совершенно не умеет рисовать, но когда цветовые пятна начали собираться в картинки, когда мне удалось научиться воспринимать застывшую на плоской поверхности трехмерность, а не все эти интегрируемые в сознание образы, то я понял, что мой брат очень талантливый художник. Я сказал, что мы должны показать рисунки отцу. Брат вспылил и заставил меня поклясться, что о рисунках никто не узнает. Он называл их комиксами, заверяя, что именно такие названия носили раньше картинки с диалогами, повествующие в своей череде ту или иную историю.

– Комиксы?

– Никогда не слышала о подобном?

– Нет.

– Странно. Брат узнал о них, когда жил в Размерности.

– А может просто придумал?

– Я тоже так думал, пока не увидел комиксы своими глазами… – Арк-Ми устало и как-то грустно улыбнулся. – Брат вообще всегда был странным до мурашек на коже. Особенно его идеи. Словно настоящее, прошлое и будущее сплавились у него в голове, дав неограниченный доступ к своим архивам. Он всегда генерировал идеи – иногда что-то старое, забытое, иногда свежее, не существовавшее прежде. Десятки теорий. Сотни доказательств. Но все это всегда вращалось вокруг «Мекки». Брат не хотел думать ни о чем другом. Он вынашивал, совершенствовал и лелеял идею мира, где зарождаются Квазар и Размерность, где нет Великого ледника, а на Тихоокеанских Пляжах шумит прибой, и дети звонко смеются, слепя взрослым глаза, пуская солнечные зайчики. Ты знаешь, что такое солнечные зайчики?

– Нет.

– Это когда лучи солнца отражаются от зеркальной поверхности.

– Где же сейчас найти это солнце?!

– Тоже думаешь, что идея брата не будет пользоваться спросом?

– Не знаю, но мне, пожалуй, было бы интересно. Вот только… Как твой брат узнал обо всем этом? Я понимаю, что есть архивы хронографов, что и сейчас можно заплатить за прыжок в эхо прошлого и посмотреть эти угасающие картины минувшего, но… Но ведь это актуально если ты, например, знаешь о солнечных зайчиках и хочешь увидеть их, а если знаний нет, то… То не должно быть и интереса, верно?

– Верно, вот только с моим братом это почему-то не работает. Он словно везде и нигде, всегда и никогда.

– Как Квазар?

– Верно.

– Забавное сравнение. Вот только… – Саломея помялась, но решила, что лучше сказать то, о чем думает. – При первой встрече Прай-Ми не показался мне особенным. Скорее обычный ученый-неудачник, возомнивший себя гением в надежде подцепить женщину. Любую женщину, лишь бы поглупее и подоверчивее. К тому же разговоры о подлинной гениальности Прай-Ми – не более чем условность. Даже для акеми, которые никогда не доводят до конца свои проекты или не могут похвастать, что первоначальная идея принадлежит им, Прай-Ми не добился ничего существенного, не заявил о себе, не потряс мир науки шокирующими теориями и откровениями… Прости, конечно, но те же самые организаторы «Голода» добились куда большего, чем твой брат.

– Это разные направления. К тому же они всего лишь спонсоры и финансовые двигатели проекта, не основатели, не инженеры, не творцы.

– Тогда давай возьмем игровую площадку «Фивы», где ты работал с братом. Руководитель Пер-Либан – акеми. Говорят, он сам написал первичные протоколы каркаса системы…

– Главным проектировщиком была девушка по имени Шамс – беглый резонансный инженер Размерности. Никогда не вдавался в подробности, что она натворила, но Пер-Либан выкупил ее у хранителей, перечислив на счета Институтов всемирной иерархии немало единиц Влияния.

– Этого я не знала, – призналась Саломея. – Очень странно, что инженер Размерности смог найти себя в Квазаре.

– Ну, Пер-Либан использовал Шамс не для созидания в Квазаре. Она изучала и планировала для него мир, декорации игровой площадки. Причем определенной идеи не было. Шамс получала ряд необходимых условий и пыталась подобрать что-то соответствующее. Как «Голод», понимаешь? Там ведь тоже была идея вынести на поверхность инстинкты и человеческое «Альтер Эго», и подбиралось время в соответствии с поставленной задачей. Правда перед Шамс стояли немного другие задачи, хотя, думаю, Нак-Лир внес свою лепту и в создание «Фив».

– Нак-Лир?

– Накир, если тебе будет удобно. Оригинальный создатель «Голода». Шамс встречалась с ним какое-то время.

– Я этого не знала… – Саломея задумалась. – Так это получается, что «Фивы» и «Голод» связаны?

– В каком-то роде.

– Забавно… – Саломея не могла скрыть улыбку. – Боюсь представить, какие тайны скрывает проект «Мекка». Если такие гранды, как «Голод» и «Фивы» переплелись, то…

– «Мекка» принадлежит только моему брату. Это его детище, фантазия, жизнь. Он вынашивал свои идеи более десяти лет, а потом именно благодаря ему мы смогли найти спонсоров…