Читать книгу "Моя судьба - Саша Канес"

Замечание было проигнорировано.

— А на правой груди, — продолжала заключенная, — генерал Аугусто Пиночет! Ведь мир наш — это единство и борьба противоположностей! Не так ли?

«Она все-таки сумасшедшая!» — подумала я, с сожалением глядя на роскошные сиськи, испохабленные колотыми рисунками.

— Так, конечно, так! — отозвался Игорь Борисович. — Запишите, пожалуйста, даты, когда это все было наколото. Примерно, разумеется.

— Зачем вы это сделали? — все-таки не удержалась я.

— Дура была молодая! Выпендриться хотела! Ни у кого такой херни нет, а у меня — есть! — Она черкнула что-то на листе бумаги и протянула его Черткову.

— Хорошо, проверим. И теперь вот еще. Трусы можете не снимать — на пояснице у вас букет роз и надпись «Congratulations» — что это значит?

— «Congratulations» — это по-английски «поздравления». В данном случае обозначает просто «поздравляю».

— И к чему это «поздравляю» относится? — продолжал любопытствовать Чертков.

Заключенной, очевидно, все окончательно надоело, и, подавшись всем телом вперед, она произнесла:

— Это сюрприз — поздравление мужчине, который будет иметь счастье это прочитать. Я же не всем даю! — Она посмотрела исподлобья на следовательницу. — Так что его будет с чем поздравить! Хотя после того, как меня осчастливили гепатитом С, приходится проявлять благородную осторожность.

Гепатит С! Несчастная! Немногим лучше СПИДа! Теперь наконец я хоть что-то поняла!

— Потерпи! Может, выйдешь когда-нибудь, авось тебя с голодухи кто-нибудь через гондон и трахнет! — хохотнула ненавистная уже и мне следовательница прокуратуры.

— Все! — прорвало заключенную. — Достала! С-с-ука!

Я не успела глазом моргнуть, как наша собеседница с удивительной силой и ловкостью метнула металлическую миску двумя закованными в браслеты руками. Броска не ожидал никто. Попадание получилось исключительно точным — кровь из разбитого носа прокурорши залила китель. Ретивая блюстительница закона прижала обе ладони к лицу и зашаталась. Теперь я поняла, зачем на руки такой милой и обходительной женщине перед встречей надели наручники. Влетевшие в камеру люди мгновенно схватили метательницу и выволокли ее из камеры. Потом вышли в коридор и мы с Игорем Чертковым.

— Что с ней теперь будет? — уже в коридоре спросила я Игоря Борисовича.

— Думаю, вообще ничего! — ухмыльнулся тот. — Она теперь исключительно в нашем распоряжении — ее придется по любому требованию предъявлять иностранным комиссиям, так что ни бить, ни голодом морить ее нельзя. А Кеменкова сама довыделывалась. Впрочем, ее рыло сломанным носом не испортишь. Она, говорят, из розовых и домогалась Аниту во время следствия. Судя по всему, безуспешно.

— Господи! Я почему-то, честно говоря, всегда думала, что все эти рассказы про гомиков и лесбиянок — просто дурацкие фантазии.

— Отнюдь! Это такие же страсти! Еще сильнее нормальных страстей. А страсти правят миром ничуть не в меньшей степени, чем голод, страх и алчность!

Я промолчала.

— А за что ей срок дали? — спасающая меня от нар женщина уже по определению вызывала у меня симпатию и интерес.

— Любопытная она девка! — проговорил Чертков задумчиво. — Только долбанутая на всю голову!

Мы уже подходили к тому помещению, где начинали нашу беседу.

— Знаешь, какое ее настоящее полное имя? — вновь ухмыльнулся он.

— Откуда мне знать? Она уже мной представлялась.

— Анита Хулиевна Вердагер.

— С латиноамериканскими корнями?!

— Отец — чилийский коммунист, соратник Луиса Корвалана и Володи Тотельбойма, Хулио Вердагер. На самом деле — просто бандит. Он сгинул у себя на родине, когда отправился туда со своим дальним родственником Корваланом — бороться за то, чтобы там сегодня стало, как никогда, а завтра — гораздо еще!

Таким говорливым Игоря Борисовича Черткова я даже представить себе раньше не могла.

— Мамина фамилия — Шаховская, говорят, с примесью благородных кровей. Мать много лет не вылезает из психушки — шизофрения. Дед, профессор, от «любви» к зятю быстро помер. Воспитывала ее бабушка. Учителей ей нанимали отличных, деньги от деда оставались, а вниманию родительскому взяться неоткуда! Да и бабушка была в вечной прострации — писала мемуары про своих сгинувших дворянских предков. Вот и выросла смесь бульдога с мотоциклом — может и стаканы грызть, и Шиллера читать без словаря. А села она за гаишника. Он остановил ее выпившей и предложил вместо составления протокола у него отсосать. Она сразу согласилась. Сказала, что машину свою на обочину переставит и исполнит в лучшем виде. Села за руль, развернулась и со всех газов впечатала мента в его же патрульный «Форд-Краун-Виктория». Потом отъехала назад и повторила маневр. И так — три раза.

Мы вновь оказались в комнате с двумя прикрученными к полу стульями. На столе нас ждала объемистая папка с документами. Как выяснилось, все они были для меня.

— Вот твой внутренний паспорт, права, свидетельство о собственности на дом и так далее и так далее. Заграничный паспорт будет готов только через пару недель. Сама понимаешь, все это не очень просто.

— Да меня пока за границу и не тянет! Хочу чуть-чуть дома побыть.

— А это уж, прости, не тебе решать! Когда надо будет, тогда и поедешь! Документы — наша проблема!

— У меня к вам один только вопрос, Игорь Борисович!

— Ну?

— Зачем вы со мной столько возитесь? Это немыслимо! Неужели только из-за вложенных в фирму моих денег? Или из-за моей подписи в банке?

Он захохотал.

— Я не альтруист! Деньги твои уже в деле, и договоренность о том, что они на самом деле твои, держится, как тебе известно, исключительно на моем честном слове. Так что тебя, дорогая, можно было слать куда подальше, оставить нищей и голой и бросить в тюряге рядом с арабской шелупонью. И всегда об этом помни! Но давай не будем разводить соплей о дружбе. Будь спокойна — к тебе есть интерес в нашем новом деле. Бизнес мы несколько переориентировали. И кое-что удобнее делать с твоим участием. Понятно?

— Честно говоря, не очень.

— И тем не менее на сегодня все. У моего сослуживца юбилей. Мне пора.

— А мне что делать? — Я с тревогой осмотрела пустые, окрашенные масляной краской стены.

— Дуй домой! Машина ждет. Вот пропуск. Впрочем, все равно через проходную пойдем вместе!

Мой дом

и не только

Какое это счастье ощутить себя вновь на свободе! Описывать бессмысленно: во-первых, это уже неоднократно делалось до меня, а во-вторых… Во-вторых, это нужно ощутить самому! Хотя, конечно, все равно лучше не оказываться в клетке, как бы ни сладостно было потом из нее вырваться! Все произошло неимоверно быстро. Через два часа водитель по имени Леша мчал меня в черном «Мерседесе» по загородному шоссе к Даше с мамой, а заодно и к себе самой.