Читать книгу "Сторожевой волк - Кирилл Максимов"

Обладатель золотых перстней иронично усмехнулся, глядя на Сулеймана, мол, я же тебя предупреждал – не жадничать.

– Хорошо, тысяча, – сказал надсмотрщик, протягивая руку.

– Тысяча уже была, ты на нее не согласился. Теперь девятьсот, – пухлое портмоне исчезло во внутреннем кармане меховой куртки.

– Ладно, – с плохо скрываемой обидой произнес Сулейман. – Девятьсот, так девятьсот. По рукам. Зачем он вам понадобился?

– А вот это не твое дело. Несите его в машину.

Полуживого Князева подхватили охранники и уже бережно, как положено поступать с новоприобретенной вещью стоимостью под тысячу долларов, понесли за ворота к машине и уложили на заднее сиденье. «Благодетель» сбросил меховую куртку, прикрыл ею Князева, после чего стал рыться в автомобильной аптечке.

В сильных пальцах хрустнула завернутая в бинт ампула, тут же густо запахло нашатырным спиртом. Князев втянул носом воздух, вздрогнул и попытался открыть заплывшие глаза. Он мало что различал сквозь узкие щелочки, хоть и силился.

– Лежи, лежи… самое плохое для тебя окончилось. Не знаю уж, сам Бог или черт меня тебе послал, Богдан, – услышал он спокойный голос.

– Куда мы едем? – пробормотал Князев заплетающимся языком.

– Ни о чем не беспокойся. Все уже в порядке. Домой едем.

Богдан почувствовал, как его губ касается что-то металлическое, и сообразил, что это горлышко фляжки, сразу запахло коньяком.

– Глотни, полегчает. Согреешься.

Он послушался совета, глотнул, спиртное теплой волной покатилось по телу. Избитому, замерзшему Богдану стало хорошо и спокойно. Кто-то побеспокоился о нем, теперь можно было не думать о ближайшем будущем, и он просто отрубился.

Глава 6

Князев пришел в себя. Тело болело, голова раскалывалась хуже, чем со страшного похмелья. Случившееся с ним тут же всплыло в голове, причем практически без провалов. Вот только лица того, кто его выкупил у Сулеймана, он так и не смог вспомнить, а от его спутника запомнились лишь золотые перстни с камнями. Оно и неудивительно, ведь из-за заплывших глаз он мало что мог рассмотреть.

Богдан повернулся на бок и только после этого сумел сесть на диване и осмотреться. Он находился в своей квартире. Вот только кто-то успел в ней слегка прибраться, во всяком случае, подмел пол. На кухне шумела вода, позвякивала посуда. Богдан привык к тому, что живет один, потому эти звуки поначалу показались ему слуховой галлюцинацией. Он сделал над собой усилие, поднялся на ноги и, придерживаясь за стены, пошел к кухне. Никогда ему еще дорога из единственной комнаты в кухню не казалась такой длинной и изнурительной.

Остановившись на пороге, Богдан некоторое время тупо смотрел, как какая-то женщина моет его посуду, а потом шумно вздохнул. Женщина обернулась.

– Лариса? – узнал он свою недавнюю знакомую, которая предлагала ему купить планшетник. – Ты как тут оказалась?

– Ложитесь быстрей! Вам ходить еще нельзя, – всполошилась Лариса.

– Уже можно. – Богдан отодвинул стул, сел, пошарил по столу, нашел пачку сигарет, вставил фильтр в разбитые губы и попросил: – Огоньку дай.

Лариса поднесла зажженную спичку к сигарете. Князев глубоко затянулся и тут же закашлялся.

– В вашем состоянии еще и курить? – возмущенно проговорила она.

– Какое такое состояние? Все нормально. А кашель, это от того, что я простыл. Зима на дворе.

– Это я заметила, – покачала головой Лариса. – Вечно мужчины хорохорятся. Идите, ложитесь. Что надо, я принесу, подам.

– Зеркало принеси, – попросил Богдан.

Лариса сбегала в комнату, но вернулась с пустыми руками.

– Где оно лежит? Я не нашла.

– В ванной сними, только не порежься, оно у меня треснутое.

Бережно неся расколотое зеркало в пластиковой раме, женщина зашла в кухню и встала перед Князевым, но как-то боком.

– Может, не надо? Завтра на себя посмотрите, – осторожно сказала она.

– Я не слабонервный. – Богдан ощупал свое лицо. – Кажется, не так и страшно. Поворачивай зеркало.

– Как хотите. – Лариса повернулась вместе с зеркалом.

Князев всмотрелся в свое отражение, с трудом узнавая себя. Под правым глазом чернел огромный синяк, разбитая губа распухла и растрескалась. Затем прошелся языком по зубам и довольно кивнул:

– Вроде все на месте. Повезло.

– Вы о чем?

– Зубы, говорю, все на месте, это уже хорошо. Честно говоря, думал, что будет хуже. – Он заглянул в вырез рубашки, увидел бинты, опоясывавшие грудь.

– Спина у вас вся измочалена. Пришлось забинтовать, – пояснила Лариса.

– Так откуда ты тут взялась? – вернулся к началу разговора Князев.

– Деньги появились, я и решила зайти отдать. Они же имеют способность быстро улетучиваться.

– С этим спешить не надо было. Обошелся бы.

– Пришла, позвонила, никто не открыл. Только стала спускаться, смотрю, вас несут.

– Кто нес? – живо поинтересовался Князев.

– Ну, этот, друг ваш и с ним какой-то тип с перстнями золотыми, кавказец.

– Какой друг?

– Откуда я знаю? Это он назвался вашим другом.

– Нет у меня друзей, – пожал плечами Князев. – Хоть зовут его как?

– Не знаю. Я и не спросила. Как увидела вас в таком состоянии, чуть в обморок не хлопнулась. Он поинтересовался, кем я вам довожусь.

– И что ты ему сказала?

– Сказала, что я ваша подруга. Боюсь, он не совсем правильно меня понял.

– Вот дела, – хмыкнул Богдан. – Не было у меня друзей последнее время, а тут – на тебе, друг и подруга в один день объявились.

– Ну, он меня и попросил за вами присмотреть.

– Ничего себе! Ты и согласилась?

– Почему бы и нет? Вы для меня хорошее дело сделали. Я отблагодарить должна.

– Мама-то как? Поправляется?

– Лучше уже. – Лариса взялась за дверцу холодильника: – Есть хотите?

– Может, и поел бы. Но пельменей не хочу, они горячие.

– Почему сразу пельмени? Можно бутерброды сделать и соком запить, чтобы разбитую губу не тревожить. Вы томатный любите?

– В холодильнике только пельмени и остались. Это я точно помню, – мрачно произнес Богдан, чувствуя себя неуютно из-за неустроенности своего холостяцкого быта.

– Меня ваш друг на машине к магазину подбросил и назад привез. – Лариса распахнула холодильник, и тот оказался забит под завязку.

– И это все на те две тысячи, что ты мне отдать пришла? – удивился Князев.

– Ваш друг запретил мне тратиться, сам за все заплатил, да еще денег оставил. – Она подняла газету, лежавшую на столе, под которой лежали пять тысячных купюр и всякая мелочь вместе с монетами.