Читать книгу "Возвращение бумеранга - Олег Семергин-Каховский"

Ридл сел на камешек рядом с указателем и закурил. Первые несколько секунд в его голове крутились только всевозможные эпитеты в отношении английских летчиков. Моравец как в воду глядел, когда говорил о случайностях: вместо Чехословакии Ридла выбросили в Австрии в альпийском Ландеке. Теперь ему надо было с чешскими документами пройди по Австрии до чешской границы и пересечь ее.

Отмар вернулся на место приземления, откопал рацию, подготовил ее к работе и составил свою первую шифровку: «Был выброшен в Австрии, район Ландека. Бросаю рацию и пытаюсь пройти в Чехию. Бенджамин».

Это была первая и единственная радиограмма, которую передал Ридл.

Берлин, 24 апреля 1941 года

Гейдрих сидел у себя в кабинете и просматривал накопившиеся за сутки сводки и рапорта. Один рапорт привлек его внимание. В рапорте говорилось, что на чешско-австрийской границе задержан молодой человек. У него имелись чешские документы, но только те, которые существовали в Чехословакии до возникновения протектората, никаких новых документов не обнаружено. При себе молодой человек имел 50000 рейхсмарок и пистолет «Вальтер Р-38». Задержанный утверждает, что занимался контрабандой, но не имеет представления ни о ценах, ни о потребностях рынка. Местное отделение гестапо подозревает, что молодой человек является английским парашютистом.

Бред какой-то, подумал Гейдрих. Англичане выбрасывают довольно большое количество парашютистов в Бельгии, Голландии и Франции. Ни в Чехословакии, ни в Австрии пока об английских парашютистах не слышали. К тому же, англичане тщательно подготавливают своих диверсантов, и выбрасывать парашютиста в Австрии с чешскими документами не будут. Возможно, парень действительно контрабандист, но контрабандист крупного масштаба, о чем говорит такая большая сумма денег. Возможно, он занимается чем-то вроде оружия, тогда понятно, почему он не знает цены и потребности рынка, но о своем истинном занятии не рискует говорить. Но, может быть, все же в заключении местного гестапо что-то и есть.

Гейдрих сделал на рапорте пометку: «Докладывать о результатах еженедельно» и отложил рапорт в сторону.

Лондон, 3 мая 1941 года

Выслушав доклад Моравца, Бенеш с полминуты помолчал, как бы переваривая услышанное, потом сказал:

— Сегодня англичане выразили мне соболезнование по поводу случая с Ридлом. Они готовы были бы наказать экипаж, но наказывать некого: экипаж с задания не вернулся — был сбит над Голландией. В Военном министерстве мне объяснили это тем, что этот район еще не освоен для полетов. Возможно, в будущем они подыщут для таких заданий чешский экипаж. А как у вас идут дела с подготовкой других парашютистов?

— С завтрашнего дня начинают подготовку четыре наших офицера и пять сержантов, — ответил Моравец. — В ближайшее время будет составлена еще одна группа из шести офицеров и шести сержантов. Это, конечно, капля в море, но все же это лучше, чем ничего. Англичане продолжают считать приоритетными направлениями Голландию, Бельгию, Францию и Испанию. В эти страны они забрасывают свою агентуру не только с самолетов, но и с подводных лодок. Чехословакия стоит у них на заднем плане. Я бы попросил вас попробовать договориться еще хотя бы об одной группе.

— Да, да, я обязательно поговорю об этом с кем-нибудь из правительства. И не забывайте о том, что минимум две группы надо ориентировать на покушения. Я уже обсуждал эту идею с нашим правительством, в целом она там нашла положительный отклик.

— Ну что же, хоть я и остаюсь противником этого решения, я попрошу англичан, чтобы из этих групп одна была ориентирована на покушение. О второй группе будем говорить, если нам увеличат общее количество парашютистов. Сейчас мы просто не можем позволить себе такой роскоши.

— Хорошо, — кивнул Бенеш, — Думаю, я сумею договориться с англичанами.

Манчестер, 20 мая 1941 года

Ротмистр Йозеф Габчик вошел в полковую канцелярию. Кроме писаря там сидел незнакомый сухощавый штабс-капитан.

— Меня просили зайти в канцелярию, — обратился Габчик к писарю.

Писарь не успел еще ничего ответить, как вмешался незнакомый штабс-капитан:

— Вы Йозеф Габчик?

— Да.

— У меня к вам серьезный разговор, — штабс-капитан повернулся к писарю. — Оставьте нас на несколько минут наедине.

Писарь с недовольным лицом вышел.

Когда тот вышел, штабс-капитан предложил Габчику сесть и начал:

— Как я понимаю, вы очень тяжело переносите вынужденное безделье. Я читал ваш рапорт с просьбой перевести вас в авиацию. Но я хочу предложить вам другое занятие. Сейчас мы начинаем подготовку группы военнослужащих для заброски их на территорию Чехословакии для проведения разведывательной и подрывной работы. Дело это опасное и тяжелое и, конечно же, сугубо добровольное. Рассмотрев вашу кандидатуру, мы решили, что вы вполне подходите для такой работы, теперь осталось только получить ваше согласие. Насколько я помню, судя по вашему рапорту, вы не очень держитесь за материальные преимущества, но в данном случае какая-то материальная выгода будет тоже.

Габчик был совершенно сбит с толку таким предложением. Предложение было очень заманчивым: снова оказаться на родине, да еще и не просто так, а вести там борьбу — это отодвигало мысли о какой бы то ни было опасности на задний план.

— Конечно же, я согласен! — воскликнул он.

— Я не тороплю вас с ответом, — поднял руку штабс-капитан. — Могу вам дать какое-то время на обдумывание моего предложения. Учтите, на территории, занятой неприятелем, вас будет поджидать множество всевозможных опасностей. Если вы попадете в руки к немцам, то никакой пощады вам не будет, даже если вы и согласитесь с ними работать. У гестапо существуют жесткие инструкции в отношении диверсантов и партизан.

— Мне нечего раздумывать, — тут же ответил Габчик. — Я уже смотрел смерти в лицо в Польше и Франции. Я покинул родину именно для того, чтобы продолжать бороться. Отсиживаться можно было бы и там.

— Ну что же, хорошо, — кивнул штабс-капитан, — Давайте тогда обсудим еще один вопрос. Мы хотим направить вас в группу, которая будет ориентирована в первую очередь на покушения на высокопоставленных лиц немецкой администрации, или на чешских коллаборацистов. Попутно вы будете вести и разведывательную деятельность, но это будет уже вашей второстепенной задачей. Как вы посмотрите на это?

— Положительно, — улыбнулся Габчик. — Об этом можно было только мечтать. Это настоящее дело и настоящая борьба. Я согласен.

— Отлично, — улыбнулся в ответ штабс-капитан. — Значит, мы в вас не ошиблись. Сейчас я выпишу вам предписание. Оформите все документы и явитесь по указанному в предписании адресу. Подготовка вашей группы начнется 25 мая. Скажите писарю, что он может войти.

На прощанье штабс-капитан вручил Йозефу предписание и сказал:

— Желаю удачи на новом поприще.