Читать книгу "Жнецы ветра - Алексей Пехов"

Я сидел на козлах, следил за дорогой, управлял лошадьми, слушал дождь и видел перед глазами могилу Лаэн. Я похоронил Ласку подальше от усадьбы, рядом с холмами, когда дождь немного стих. Шен принес заступ, предложил помощь, но я отказался и вырыл могилу сам. Когда все было сделано, блазг приволок тяжеленный валун, который мы использовали вместо надгробной плиты, а Юми, добрая душа, оборвал с клумб уцелевшие после побоища цветы и принес их мне, ободряюще шепнув про «собаку».

Была уже ночь, но, несмотря на опять разошедшийся ливень, я вооружился фонарем и бросился искать следы убийц, опасаясь, что к утру от них мало что останется. Но дождь уже основательно промочил все вокруг, и если бы не вейя, оказавшийся отличным следопытом, я бы никогда не нашел пришедшие с северо-запада отпечатки копыт.

Я так и не заснул в ту ночь — обыскивал дом. Мы отправились в дорогу, едва рассвело, позаимствовав на развалинах все, что требовалось для путешествия. Я попрощался с моим солнцем, дав ей обещание обязательно вернуться и не сказав ни слова про то, что собираюсь сделать с тем, кто убил ее. Думаю, она бы этого не одобрила. Да я и сам понимал, каков риск связываться с неизвестным, умудрившимся прикончить Проказу. Но отступать не собирался и уцепился за ненависть и месть, как утопающий цепляется за любую соломинку.

Я опасался за свой рассудок, поняв, что боюсь оставаться в одиночестве, начинаю безостановочно думать о Лаэн, и спастись от безумия можно лишь одним способом — поставить перед собой цель и стремиться к ней.

— Нэсс!

Я внутренне дернулся и посмотрел на высунувшегося из фургона Шена.

— Эй! Ты хоть слово слышал из того, что я сказал?!

— Нет. У тебя что-то важное?

— Твои уходы в себя начались очень не вовремя. В такой момент кто угодно может подойти незамеченным.

— Отрадно слышать, что ты все еще высокого мнения о моих способностях. Так что тебе не терпелось сообщить?

Он вздохнул, сел рядом, поплотнее закутался в плащ, сумрачно оглядел бесконечные поля пожухшей, мокрой травы и злобно, с остервенением, произнес:

— Ненавижу эту местность! От нее веет смертью.

— Если бы ты только знал, малыш, от скольких вещей и мест на земле смердит этой дрянью. По сути дела, приятные ароматы ожидают тебя лишь в Счастливых садах. Так что смирись.

— Не хочу и не буду. К этому запаху невозможно привыкнуть.

— К сожалению, ты не прав. Привыкнуть можно ко всему. И это — самое страшное.

Он задумчиво кивнул, повозился, затем спросил:

— Хочешь, я тебя сменю?

— Ни к чему. Скоро остановка. Лошади устали. Надо дать им отдых.

— Гбабак опять ушел. Дождь его не останавливает.

— Он такой же неугомонный, как и ты. Не успокоится, пока не нарвется на неприятности. — Я извлек из-за пазухи сухарь, предложил Шену. Тот отказался.

— Вот так, собака!

— Я знал, что без тебя, приятель, мы никак не обойдемся. — Я отдал положенную десятину Юми.

Тот благодарно пискнул, захрустел, перемалывая еду многочисленными зубами, и, подмигнув Целителю, уполз обратно.

— Он забавный.

— Уповаю на то, что у него есть и другие достоинства, кроме как таскать мои сухари, — проворчал я.

— Он помогает мне с Роной.

— Как она?

— Спит почти все время.

После встречи с Проказой девчонка так и не пришла в норму. И по мне — так лучше бы она спала, чем слушать ее истерики и рыданья. Шен возился с Ходящей, но особого толка от этого не было — она никого не узнавала, не хотела общаться и лишь плакала. Кормить ее приходилось едва ли не насильно. К моему удивлению, когда я был рядом, она затихала и часто начинала дремать. Шен на это хмурился, но молчал.

— Что ты намерен делать с ней дальше?

— Мне не нравится твой тон. — Он посмотрел на меня из-под капюшона. — Рону я не брошу!

— Расслабься, малыш. За кого ты меня принимаешь? Я не собираюсь гнать умалишенную.

— Она не умалишенная!

— Да ну? — Я с интересом посмотрел на него, словно видел впервые.

— Я считаю, что бросить ее — бесчеловечно, — буркнул он, пряча глаза.

— Бесчеловечно тащить девушку Бездна знает куда, а также рисковать ее жизнью, когда она даже не понимает, где находится и что вокруг происходит. Дорога ведет нас в Радужную долину. Думаю, стоит оставить ее там. Ходящие смогут позаботиться о Роне лучше, чем мы с тобой. И, если ты это хочешь услышать, она для нас — обуза. В случае опасности ты бросишься защищать ее жизнь, а не свою.

— С чего ты так решил?

— По глазам вижу.

Он скривился, словно съел что-то отвратительное:

— Оставь ее в покое.

— Я уже сказал все что надо, малыш. Раз ты решил стать опекуном Роны и отвечать за ее жизнь — это твое дело. Но если мы нарвемся на неприятности и она погибнет — винить ты сможешь только себя.

— Следует полагать, что ты тогда будешь мстительно злорадствовать.

— Поменьше яду, Шен, и люди к тебе потянутся. — Я доел сухарь, открутил пробку у фляги и напился. — Ты, кажется, забываешь. Рона спасла мою шкуру, очень к месту охладив горячий пыл Киры. Можешь по старой привычке думать обо мне что хочешь, но я не обрадуюсь, если бедняжка отправится в Счастливые сады раньше положенного срока.

Он, похоже, призадумался над моими словами, а затем уже гораздо более примирительным, хотя и несколько оскорбленным тоном произнес:

— Тебе она доверяет больше, чем мне.

— Что же. Вполне возможно. Она чувствует твою «искру». А в последнее время девчонке крепко досталось от разного рода… носителей Дара. Думаю, со временем это пройдет.

Целитель хмуро взглянул на меня:

— След так и не появился?

— Нет.

— Тогда на что ты надеешься?

— На удачу, на судьбу и на благословение Мелота, — с иронией ответил я, а сердце предательски кольнуло.

Лаэн ничто из вышеперечисленного не помогло. И даже я в момент ее гибели был далеко от нее.

— Вот как… Значит, надежды почти нет.

— Надежда есть всегда, малыш. Особенно если не сдаваться. Я докопаюсь до истины. Рано или поздно, но узнаю все. И лучше бы тому парню хорошенько спрятаться.

Наверное, у меня что-то такое промелькнуло в лице, что даже он перестал спорить по-пустому.

— Тебе ведь ни к чему ехать в Радужную долину, а, Нэсс? Это меня там ждут.

— Ты заблуждаешься. Тебя теперь там никто не ждет. И везти артефакты в лапы Ходящих — глупо. Впрочем, я это уже не раз и не два говорил. Что касается меня… Да, у меня нет причин идти в Долину, раз Лаэн мертва. Но дорога, как видишь, здесь только одна, и я, с твоего позволения, продолжу двигаться по ней.