Читать книгу "Король-Лебедь - Юлия Андреева"

Февраль выдался холодным, но братья в один голос уверяли королеву–мать, что небольшой морозец для них не страшен, и если Ее величество соблаговолит надеть на себя теплую шубу и положить к ногам грелку, то всю дорогу ей будет казаться, что за окнами жаркое лето или, по крайней мере, весна.

Оба молодых человека намеревались прибыть в столицу на конях, в чем им решительно было отказано. В планы короля Максимилиана не входило представление своих сыновей народу, а значит, и в театр семья Виттельсбахов должна была прибыть инкогнито. В одной коляске или в одной машине, не называя своих настоящих имен и не останавливаясь в гостиницах, где могли спросить их документы.

Вся эта секретность угнетала наследника престола, который жаждал почестей и славы. Он мечтал, как в один из дней предстанет перед своим народом и добьется его любви. О, он хотел служить своему народу, сделав его жизнь прекрасной и удивительной. Людвиг мечтал подарить своим подданным все самое лучшее, что только может дать им король. Лучшие законы, самые гуманные и благородные, основанные на уставах рыцарских орденов, которые он любил перечитывать. Школы для детей, новые церкви во славу Божью, театры, музеи, библиотеки.

Не зная и не имея возможности лучше узнать нравы своих будущих подданных, Людвиг хотел одарить свой народ тем, что было дорого ему самому, наивно полагая, что, поделившись самым драгоценным, он сумеет угодить всем, сделавшись благословением для страны.

Вместе с матерью и братом они сели в коляску, накрыв колени теплым одеялом, и двинулись в путь. Людвиг смотрел на заснеженные леса и поля. На снеговые шапки гор, представляя, что где–то там за горными пиками и облаками можно разглядеть небесную страну Святого Грааля, которой он грезил днем и ночью.

– А ты знаешь, мой дорогой, – голос матери неожиданно вывел его из задумчивого состояния, – в газетах сообщали, что Рихард Вагнер написал либретто «Лоэнгрина» в тот год и в тот день, что родился ты. Не правда ли – странно… В тот год на наше озеро впервые за много лет вдруг прилетели лебеди, отчего я невольно назвала этот год Лебяжьим.

– В день моего рождения?! – Людвиг удивленно воззрился на мать. – Вы уверены в этом?

– Газеты писали, – королева потянулась к сыну и поправила его прекрасные черные вьющиеся волосы. Удивительной красоты был ее старший сын – принц из сказки, о котором она мечтала, еще будучи маленькой девочкой. Черные пышные волосы, которые можно было не завивать, потому что они и так лежали красивыми блестящими локонами, и голубые холодные, словно две льдины, глаза. Светлое чистое лицо принца было без веснушек или родимых пятен. Несмотря на подростковый возраст на нем не было ни единого прыща. Людвиг был прекрасно сложен – высокий и стройный, с широкими плечами и ровной прямой спиной. Казалось, в нем не было ни единого даже самого крошечного недостатка. Он был совершенным, и это совершенство почему–то страшило королеву Марию Прусскую в замужестве Виттельсбах.

«Он так нереально прекрасен, что ему не жить в этом мире, – с грустью думала королева. – Мир не любит совершенства, идеальная красота обманчива и несет в себе горе и разочарование. Какую же каверзу припасла судьба для моего прекрасного ребенка? Судьбу обожаемого им Лоэнгрина, который не задержался в этом мире даже для того, чтобы жить с любимой девушкой, чтобы управлять герцогством. Нет, Лоэнгрин вознесся в страну Грааля, а мой сын сделается королем Баварии, чего бы мне это не стоило. Он красив, благороден, у него чистое сердце и ясный ум – у него будет все: и любовь, и деньги, и слава. Пусть хотя бы он будет счастлив».

– Матушка, что–нибудь не так? – обеспокоенный долгим молчанием королевы Людвиг поцеловал ее руку.

– Все прекрасно, дорогой мой. Все просто прекрасно. Я думаю о сегодняшней опере, о Лоэнгрине и о тебе.

– Не правда ли, мамам, Людвиг похож на Лоэнгрина? – встрял в разговор молчавший до этого Отто.

– К сожалению, да, – вздохнула королева.

– Отчего же к сожалению? – поднял красивые брови Людвиг.

– Оттого, что мир не принял рыцаря Грааля, принца заоблачной страны, и ему пришлось возвращаться к себе на небо, – пояснила мать. Ей не нравился разговор.

– А разве не к этому учит стремиться церковь? Разве наша цель не возвращение в прекрасный Эдем? В страну Грааля? – Людвиг встряхнул прекрасными кудрями и посмотрел на серое небо.

– Все так, дитя мое. Но лучше чтобы это произошло попозже, после того как ты проживешь долгую и интересную жизнь. Продлишь наш род, оставив после себя сильных и здоровых детей, которые унаследуют престол и продолжат начатое тобой дело.

– Мое дело? – Людвиг казался застигнутым врасплох. – Значит, у меня должно быть свое дело. Моя миссия, которую я должен выполнить и завещать своим детям… Но что это за миссия? Что это за дело?

– Когда–нибудь ты сам ответишь на свои вопросы, – королева улыбнулась, обнимая сразу двух своих сыновей. Ей было приятно, что разговор удалось–таки повернуть на более приятную тему. Кроме того, она понимала, что с этими вопросами ее старший сын отправится ни к кому другому, как к деду. А тот уже давно ищет удобного случая, для того чтобы посвятить внука в рыцари и частично раскрыть перед ним древнее предсказание.

Ведь именно он – великий магистр уже давно исподволь старается внушить Людвигу страсть к прекрасному. Людвиг вырос в Высоком лебедином краю в окружении древних легенд, лесов и гор, которые до сих пор помнят рыцарские времена, пропитанные сказаниями о подвигах и славе.

По приказу Людвига Первого лучшие художники Мюнхена заново расписывали замок. Сам великий Морис фон Швинд[9], о котором говорили, что он «Шуберт в живописи», трудился в Хохеншвангау. Кристиан Рубен[10], Михаэль Неер, Лоренц Куаглио[11]и другие, чьи имена королева давно позабыла и на чьи творения продолжала любоваться, испытывая всякий раз ощущение чуда.

Больше всего в замке маленький Людвиг любил находиться в зале Рыцаря Лебедя Лоэнгрина, любимого героя принца. Там было создано настоящее царство лебедей. Прекрасные белые птицы были не только на картинах и в произведениях настенной живописи. Ручки дверей были сделаны в виде красиво выгнутых лебединых шей, изящную столешницу поддерживали лебеди. Любой предмет в этом зале был так или иначе посвящен Лоэнгрину. Лоэнгрину, на которого был так похож Людвиг…