Читать книгу "Фанера над Парижем - Людмила Милевская"

За спиной у Коровина вдруг словно бы из ниоткудаматериализовался высокий молодой человек очень привлекательной наружности. Насамом деле парниша вышел из-за черной шторы, но он был так красив! Мой смех какрукой сняло. Я была уже серьезней Маруси.

Тем временем Коровин, изящным жестом коснувшись рукимолодого человека, с торжественной таинственностью воскликнул:

— Мой ученик и последователь, Равиль. Медиум гибкий иопытный.

Я ахнула и с восторгом зааплодировала, но присутствующиеосуждающе зашикали на меня.

— Это не театр, — гаркнула увешанная бриллиантами тучнаядама, и я стушевалась.

Всегда боялась тучных дам. Однако великий магистр поощрилменя кивком (видимо, простил мою непросвещенность) и повторил свой изящныйжест, Равиль тут же с почтительной покорностью занял место за столом.

— Сегодня, — с важным видом воскликнул Коровин, — в деньбодрствующих духов, мы обратимся к самой древней технике спиритизма: будемвопрошать духов посредством стола. Прошу присутствующих соблюдать осторожность.Известны случаи агрессии рассерженных духов. Бывало, что злые духи чрезмерносильно толкали стол, нанося людям увечья.

«Бог ты мой, — ужаснулась я, — эти идиоты еще могут ипокалечить».

Коровин тем временем грозно взглянул на присутствующих ивоскликнул:

— Если нам сегодня удастся вызвать бодрствующий дух, тогдачерез нашего медиума, Равиля, вы сможете задать ему свои вопросы и получитеответы в объеме гораздо большем, чем при использовании стола, ибо техникаспиритизма шагнула далеко вперед, и теперь мы можем общаться с духами почтинапрямую.

Коровин ловким движением рук укутался в мантию и дал знак:Равиль положил на стол обе ладони, соединив большие пальцы и растопыривостальные. Присутствующие поступили так же, причем каждый старался, соединивбольшие пальцы, коснуться своими мизинцами мизинцев соседа. Для этого всем намприходилось жаться друг к другу, что было неприятно. Я сидела с ощущением, чтосовершаю нечто неприличное. Однако, круг из соединенных мизинцев замкнулся и…

Что-то громыхнуло, а стол под моими ладонями подпрыгнул.Заколебалось свечное пламя. От странного дуновения заколыхались тяжелые шторы.Раздался звук, подобный завыванию ветра в трубе: у-ууу…

Нестерпимо захотелось бросить к черту этот круг с егомизинцами и полезть под стол: посмотреть, кто там шалит. Мне было оченьинтересно это знать.

Коровину, кстати, это тоже было интересно, потому что онзагробным голосом вопросил:

— Кто здесь?

Что-то вновь громыхнуло, и стол ретиво опять подпрыгнул.

— Чистый ли ты дух и доброжелательный? — утробно вопросилКоровин.

Из-под стола глухо бухнуло, словно кто хватил по немукиянкой. Удовлетворенное выражение лица Коровина убедило всех, что дух источаетчистоту и добро, после чего маэстро оживился и, используя доброжелательностьдуха, с трепетным почтением захотел знать:

— Дашь ли ты нам ответы на наши вопросы уже сегодня?

Стол приподнялся, к моему изумлению, на секунду завис надполом и с грохотом рухнул на место.

На лице Коровина явственно проступило разочарование. Однакопаниковать он не стал, а вполне буднично и спокойно сказал:

— Духи не вожделеют общаться с нами сегодня, хотя и неотвергают наших вопросов. Стол обрел невесомость, а это значит, что духирасположены к нам, но не желают говорить сегодня. Вы зададите духам своивопросы, а наш Равиль завтра передаст вам ответы, используя для общения сдухами современную технику спиритизма, ведомую лишь немногим.

«Оказывается, маги, как чиновники, адвокаты и врачи, любяттянуть резину, — подумала я. — Еще бы, денежки-то текут».

— Готовьте ваши вопросы, — торжественно изрек Коровин.

«Интересно, как? — внутренне изумилась я. — Как мы их должныготовить? Будто эти вопросы не готовятся сами собой без всякого нашего участия.Не в этом ли заключается жизнь?»

Пока я размышляла на тему судьбы, Коровин сделал знак Равилюи тот, округлив глаза, начал мелко подрагивать, впадая в транс.

Собравшиеся, цепенея, принялись пожирать глазами трясущегосяРавиля; воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумным дыханием медиума. Облакотаинственности повисло над столом, приобретая некую зловещую плотность. Облакоросло, раздувалось, тяжелело; присутствующие каменели, волновались инаэлектризовывались. Казалось, еще немного и…

Глава 6

И…

В комнату ворвалась Тамарка, моя заполошная подруга.Натыкаясь на народ и ушибаясь о стулья, она заспешила поближе к Коровину,сомнамбулически твердя на ходу «простите-извините, извините-простите».

Заметив меня, Тамарка возликовала, но тут же, уткнувшисьвзглядом в монументальную фигуру Маруси, испугалась, панически затормозила иустремилась подальше от нас, на другой конец стола.

Маруся тоже заметила Тамарку, громко фыркнула, давая понятьвсем присутствующим, что возмущена ее дикостью: в то время когда медиум, нежалея себя, пытается наладить контакт с духами, эта невежа врывается и…

Мне же было ясно, что Марусе, главным образом Марусе,хотелось выразить Тамарке свое презрение, которым она изрядно пропиталась задвадцать лет их вражды. И я, и Роза нервно заерзали на стульях. Затянувшаясяссора Тамарки и Маруси доставляла всем нам огромные неудобства. Коровин же обэтой вражде ничего не знал, а посему спокойно продолжил сеанс.

— Вызываю дух Наполеона! — страшным голосом взвыл он.

«Бедный Наполеон, — подумала я, — он при жизни не зналстолько, сколько ему пришлось узнать после своей кончины».

Но, как это ни удивительно, дух не заставил себя ждать иявился мгновенно. Лично я его не видела, да, говорят, нормальному человеку этои недоступно, но дух ясно дал понять, что он здесь, сообщив об этом достранности изменившимся голосом Равиля.

— Я здесь! — сказал дух. Все ахнули, а я зевнула.

— Задавайте ваши вопросы, — утробно провыл Коровин.

И публика начала задавать. Должна сказать, что народ был всеученый и действовал организованно — лишь по знаку Коровина, — не считая моейТамарки, которая забежала вперед, не соблюдая никакой очередности. Марусявозмущенно фыркнула, остальные же повели себя терпеливо.

— Где он? — самой первой завопила Тамарка, а Коровин спечальным достоинством кивнул головой, мол, вопрос принят, и уставился на Лелю.

Я мгновенно впилась в нее взглядом, предвкушая разгадку, иошиблась.

— Где он? — пропищала Леля и замолчала, не внеся никакойясности.