Читать книгу "Полное затмение - Лиз Ригби"

Однако Депьюти ничего не ответил — приставал к большой губке, лежавшей в душе без присмотра.

Когда Ломакс ехал к дому Джулии, щеки саднили. Он испытывал беспокойство. Пойдут ли они куда-нибудь ужинать? А может, проведут вечер дома, потягивая вино и рассказывая друг другу истории своих браков?

Дом Джулии располагался даже более уединенно, чем его собственный. Ломакс дважды проехал мимо поворота, так как здание закрывали темные силуэты деревьев. Ломакс никогда бы не подумал, что Джулия может поселиться в таком месте. Ему казалось, она должна жить в чистой и опрятной квартирке.

Дом был велик. Стоя на пороге, Ломакс подумал, что похож на водопроводчика, скромно припарковавшего машину у подъезда заказчика.

Джулия открыла дверь, и Ломакс внезапно остро ощутил на лице родимое пятно.

Увы, ни улыбки, ни поцелуя…

— Засорился измельчитель мусора, — беспомощно произнесла Джулия.

Она точно считает его водопроводчиком.

— Идемте.

Ломакс зашагал за ней по комнатам с высокими потолками и стенами пастельных тонов. Он пытался заглядывать в открытые двери, но Джулия спешила, через плечо бросая фразы о засорившемся измельчителе. Ее удивляло, что он перестал работать. Она утверждала, что вечером положила туда только вялые салатные листья из холодильника.

Ломакс представил себе, с каким видом Кэндис опускает руку в трубу, вынимает плунжер или отвертку и произносит: «Да чтоб вас всех!..» А теперь он сам засовывал руку по локоть в гниющий салат и прочий мусор, ковыряя пальцами в какой-то грязи, остатках пищи, совсем рядом с ножами, а Джулия в нежно-голубом платье стояла рядом, прислонившись к столу, и расспрашивала его об астрономии.

— Красное смещение называется красным, потому что выглядит таким на спектрографе, — объяснял Ломакс. — Свет, который оно излучает, говорит нам о двух вещах: во-первых, он движется, вернее, отодвигается от нас, а во-вторых, по тому, с какой скоростью он движется, мы можем делать определенные выводы.

Между пальцами Ломакс почувствовал что-то вроде маленькой косточки, возможно, куриной.

— Значит, вот почему поднялась такая суматоха вокруг красного смещения в Ядре Девять. То есть я знаю, что все это ошибка, но…

— Ядро Девять — это карта, на которой изображено несколько дальних галактик, кластеров и суперкластеров, расположенных на одном участке неба. Ядре неба. Галактика, которая привела Йоргена в такое возбуждение, гораздо ближе, возможно, только в десяти миллионах световых лет. Это действительно близко. Мы видим на пять-восемь миллиардов световых лет — это самый край Вселенной, которую можно наблюдать.

Указательным пальцем Ломакс нащупал большую кость, но никак не мог изловчиться, чтобы схватить ее, во всяком случае левой рукой. Он медленно вытащил левую руку и засунул в отверстие правую.

— Если мы говорим, что видим свет на расстоянии восьми миллиардов световых лет, значит, все это время он приближался к нам. Таким образом, мы можем заглянуть в начало Вселенной. В момент ее образования, почти в момент Большого Взрыва. Почти, но не совсем. Вселенная расширяется. Все вокруг постоянно стремится наружу.

Сейчас он шарил рукой в поисках кости и никак не мог ее нащупать. Он повернул шею, чтобы убедиться, что Джулия слушает, но она уже что-то искала в холодильнике.

— Вы слушаете? — спросил Ломакс.

— Разумеется. Все вокруг постоянно стремится наружу.

— Точно. Так вот, чем дальше галактики находятся от нас, тем быстрее они должны двигаться. Вот на чем мы основываемся. Мы видим это по красному смещению.

Ломакс схватил кость, осторожно протащил ее мимо ножей и вытянул наружу. Затем включил машину — она издала гортанный звук, а Ломакс отправился мыть руки. Он подозревал, что Джулию не слишком интересует его рассказ. Ломакс вспомнил, как однажды выступал перед классом, где учился его сын. Он постарался быстро завершить объяснение, перекрикивая жужжание измельчителя:

— Из-за волоса в спектрографе мы увидели красное смещение в галактике, которая находится слишком близко для того, чтобы двигаться так быстро. Поэтому Йорген и пришел в возбуждение. Красное смещение с такой скоростью могло бы изменить многие наши представления о строении… — Голос Ломакса потонул в реве измельчителя, перемалывающего особенно упрямый мусор. Он подождал, пока шум стих. — …наши представления об образовании и строении Вселенной.

Измельчитель замолк, но Ломакс все еще продолжал кричать.

— Ох, — выдохнула Джулия.

Внезапно в кухне стало очень тихо.

— Самое удивительное, — добавил Ломакс, внезапно вспомнив то, что особенно увлекло четвероклассников, — далекие квазары. Они почти такие же древние, как и сама Вселенная. Они излучают такой яркий свет, что мы можем видеть своего рода тени. Древние тени, шедшие к нам миллиарды световых лет. Это тени юной Вселенной.

Джулия смотрела на него.

— Вы видите, как создавалась Вселенная?

— Только силуэты. Да, можно сказать и так.

Джулия недоверчиво уставилась на него. Ломакс почувствовал себя триумфатором.

— Что еще починить? — поинтересовался он.

— Да ничего, спасибо.

Однако Ломакс настаивал. Ему хотелось что-нибудь починить; у него это хорошо получается. Наконец хозяйка призналась, что не работает аварийное освещение.

— Возможно, просто перегорела лампочка?

Джулия пожала плечами.

— Вы действительно не можете сами поменять лампочку?

Он рассмеялся. Джулия смутилась. Кэндис ненавидела таких женщин.

Оказалось, что в доме хватает подобных мелких недоделок. Ломакс нашел инструменты в подвале и с их помощью выровнял дверь чулана, заменил розетку и поменял местами картины.

Это позволило ему рассмотреть дом и что-то понять про семью Джулии — семью, которой больше не существовало, — пока он рассматривал покрывала, картины и сувениры на комоде. Впрочем, нет, на комоде никаких сувениров не было.

Подвал оказался единственным местом, которое сохраняло черты индивидуальности. Воздух там застыл в хрупком равновесии редко посещаемого помещения. Ломакс вошел, и ему почудилось, что запахи дерева и лака внезапно ожили. Кто-то с любовью развесил на стене инструменты. Все они располагались под углом в тридцать градусов, по размерам — от меньшего к большему, слева направо, на одинаковых гвоздях. Когда-то за инструментами хорошо ухаживали, но сейчас они были покрыты пылью. Ломакса восхитили стены подвала: рисунки на стенах имитировали пещерную живопись.

Внизу под инструментами в аккуратных деревянных гнездах располагались гвозди и гайки. Ящик с гвоздями был самодельным, с надписью «Гейл» на нижней части, вырезанной очень аккуратно, совсем не в духе граффити.

Верстак тянулся во всю длину стены и был здорово изрезан за годы трудов по изготовлению различных домашних безделушек. Эти отметины, пересекающие доски под разными углами, были единственными следами беспорядка. Даже ветошь лежала в пакете, на котором так и было написано «Грязные тряпки». Ломакс с теплотой подумал о муже Джулии.