Читать книгу "Штамм. Начало - Чак Хоган"

– Ах, так!

Эф метнулся к сыну, но мальчик был начеку – он мгновенно прижал локти к бокам, защищая подмышки. Тогда Эф сменил направление атаки и нацелился на ахиллесовы сухожилия, тоже очень чувствительные к щекотке. Он заграбастал ноги сына, следя за тем, чтобы не получить пяткой по физиономии. Зак уже просил о пощаде, когда до Эфа дошло, что его мобильник вибрирует вновь.

Эф раздосадованно вскочил – теперь он уже точно знал, что его работа, его профессия не дадут ему провести этот вечер с Заком. Эф посмотрел на идентификатор номера: судя по телефонному коду, звонили из Атланты. Значит, плохие новости. Очень плохие. Эф закрыл глаза и прижал вибрирующий мобильник ко лбу, пытаясь собраться с мыслями.

– Извини, Зед, – сказал он сыну, называя того по первой букве имени, как это было принято у них в семье. – Я только разберусь, что там к чему.

С мобильником в руке Эф ушел на кухню и только там ответил на звонок.

– Эфраим? Это Эверетт Барнс. Доктор Эверетт Барнс. Директор ЦКПЗ.

Эф стоял спиной к Заку. Он знал, что Зак наблюдает за ним, но не мог заставить себя повернуться к сыну лицом.

– Да, Эверетт, что такое?

– Мне только что позвонили из Вашингтона. Твоя команда уже едет в аэропорт?

– Э-э… сэр, дело в том, что…

– Ты видел это по телевизору?

– По телевизору?

Эфраим вернулся к дивану, поднял руку, призывая Зака к терпению, и взял пульт. Попробовал найти нужную кнопку или комбинацию кнопок, несколько раз нажал. Картинка игры исчезла, но вместо нее ничего не возникло – экран был совершенно пуст. Зак отобрал у отца пульт и угрюмо переключил телевизор на кабельный канал.

Новостная передача. Картинка: самолет, стоящий на летном поле. По периметру большого, словно продиктованного страхом крута – множество служебных автомобилей. Аэропорт, понятное дело, Кеннеди.

– Думаю, что вижу, Эверетт.

– Со мной только что связался Джим Кент. Он собирает оборудование, необходимое твоей «Канарейке». Наша линия фронта – это ты, Эфраим. Без тебя они не сделают ни шагу.

– «Они» – это кто, сэр?

– Управление нью-йоркских портов. Управление транспортной безопасности. Национальный совет безопасности перевозок и министерство национальной безопасности уже гонят волну.

За названием «Канарейка» скрывалась эпидемиологическая группа быстрого реагирования. Этот проект был создан для того, чтобы обнаруживать и идентифицировать зарождающиеся биологические угрозы. В поле зрения группы входили как природные угрозы, например, вирусные заболевания и риккетсиозы,[15]имеющие естественное происхождение, так и угрозы, созданные человеком, – хотя финансирование проекта мотивировалось прежде всего необходимостью борьбы с биотерроризмом. Руководящий центр группы располагался в Нью-Йорке, но были еще и малые «Канарейки», созданные при университетских больницах в Майами, Лос-Анджелесе, Денвере и Чикаго.

Свое название проект получил благодаря давнишнему шахтерскому трюку: в целях безопасности горняки брали с собой под землю канарейку в клетке – это была своего рода «биологическая система раннего предупреждения», примитивная, но весьма эффективная. Канарейки обладают крайне высокой чувствительностью к угарному газу и метану, и задолго до того, как уровень содержания этих газов в воздухе мог привести к отравлению людей или взрыву, обычно неумолчная птичка прекращала петь и начинала раскачиваться на жердочке.

В современном мире любой человек мог оказаться такой вот дежурной канарейкой. Работа команды Эфа заключалась в том, чтобы изолировать переносчиков инфекции, как только они прекращали «петь», распознать заболевание и предотвратить его распространение.

– А что случилось, Эверетт? – спросил Эф. – В самолете кто-то умер?

– Они все мертвы, Эфраим, – ответил директор. – Все до единого.

Улица Келтон, Вудсайд, Куинс

Келли Гудуэдер сидела за маленьким столиком напротив своего сожителя Матта Сейлса. Она так и называла его – «сожитель»: «дружок» звучало слишком молодо, а «компаньон» – слишком старо. Они ели домашнюю пиццу – соус песто из пармезана и базилика, вяленые помидоры, козий сыр и несколько завитков прошютто (изюминки ради), – а пили молодое годовалое «Мерло» (одиннадцать долларов за бутылку). Кухонный телевизор был настроен на канал «Нью-Йорк 1», потому как Матт хотел смотреть новости. Что же касается Келли, то круглосуточные новостные каналы она считала своими злейшими врагами.

– Извини, – повторила она.

Матт, улыбнувшись, плавно взмахнул рукой, в которой держал стакан.

– Разумеется, это не моя вина. Насколько я знаю, мы давно собирались провести эти выходные вдвоем…

Матт вытер губы салфеткой, заткнутой за воротник рубашки.

– Он всегда находит способ встать между нами. И я имею в виду вовсе не Зака…

Келли посмотрела на третий, пустующий стул. Матт, несомненно, ждал того момента, когда Зака не будет дома. Пока велась затяжная битва за попечение – битва, посредником в которой выступал суд, – Заку было разрешено проводить выходные в квартире Эфа на Манхэттене. Для Келли отсутствие сына обычно означало, что будет домашний ужин на двоих, задушевная обстановка, интимность которой только усилится за счет всегдашних сексуальных ожиданий Матта, и Келли без зазрения совести пойдет навстречу этим ожиданиям, особенно если позволит себе выпить лишний стакан вина.

Обычно, но… не сегодня. Ей, конечно, было жаль Матта, но внутренне она была даже рада, что ход событий нарушился.

– Я тебе все компенсирую, – подмигнула она сожителю.

Матт улыбнулся, смирившись с поражением.

– Договорились.

Вот почему Матт так ее устраивал. После Эфа – с его переменами настроения, вспышками эмоций, требовательностью, с его энергией, заставляющей подозревать, что в жилах этого мужчины пульсирует не кровь, а ртуть, – Келли требовалось более тихоходное судно. Она вышла замуж за Эфа слишком молодой и пожертвовала слишком многим – прежде всего своими собственными устремлениями, честолюбием, желаниями, – чтобы помочь ему в его медицинской карьере. Если бы Келли вдруг захотела поделиться житейским опытом со своими девочками-четвероклассницами из 69-й средней школы в Джексон-Хайтс, где она преподавала, то сказала бы им: никогда не выходите замуж за гения. Особенно – за привлекательного гения. С Маттом Келли чувствовала себя непринужденно. Более того, в их отношениях она играла главенствующую роль. Теперь ухаживали за ней, шли навстречу ее желаниям.

На экране маленького белого кухонного телевизора сменилась картинка – там принялись раздувать шумиху вокруг завтрашнего затмения солнца. Стоя у лотка с футболками в Центральном парке, корреспондент примерял различные солнцезащитные очки и рассуждал об их сравнительной полезности для глаз. Особой популярностью у покупателей пользовалась футболка с надписью «Поцелуй затМЕНиЯ». Ведущие рекламировали программу «Репортаж с места события», намеченную на завтрашний полдень и целиком посвященную затмению.