Читать книгу "Одиночество-12 - Арсен Ревазов"

– Интересно…

– Техника погружения такая. Обеспечиваешь тишину в квартире. Потом гасишь весь свет в комнате. Оставляешь одну маленькую лампочку. Потом запускаешь классическую музыку. Лучше всего орган. Потом колешь себя и ложишься в постель.

– Колоться обязательно?

– Обязательно. Можно под кожу, можно в бедро, по-солдатски.

– По-солдатски?

– По-солдатски. Если солдата ранят или если газовая атака, он должен сам себе прямо через штаны ввести в бедро обезболивающее или антидот. Атропин какой-нибудь.

– Мой друг, мне страшно подумать… Ты его пробовал?

– Да, мне Химик давал. Я пробовал раза три-четыре. Давно. Это не опасно. К нему нет привыкания. Передозировка невозможна, доза – одна пятая от терапевтической.

– Как ощущения?

– Понимаешь. Странно. Кайфа – никакого. Ни эйфории, ни улучшения настроения. Сначала тебе кажется, что ты умер. Но это не страшно. Или не очень страшно. Затем ты поднимаешься сначала над домом, потом над городом, потом над Землей. И видишь Землю совершенно с космической высоты, но при этом очень ясно и почему-то в коричнево-оранжевом свете. Как будто она освещена фонарями, вроде ночного проспекта. Потом вдруг по своей воле ты оказываешься под Землей. В хорошо обустроенных катакомбах. Вокруг тебя начинаются загадочные церемонии, какие-то массовые обряды. Происходит длинное, сложное, навороченное действие, в котором ты чуть ли не именинник. В результате ты понимаешь, что попал в другой мир, точнее в другую часть этого мира. Понимаешь, что с существами, населяющими этот мир, можно общаться. Но по другому. Не как мы с тобой. А то ли мыслями, то ли еле заметными движениями глаз и бровей, то ли музыкальными интонациями, которые передаются через странную жидкость. При этом сама музыка, та которую ты поставил перед трипом, приобретает форму длинных коричневых кирпичных гротов, образующих уходящие вдаль галереи. Представляешь себе? Музыка приобретает плотность и форму.

– Музыка становится трехмерной?

– Да-да. Она выглядит как темные, уходящие вдаль арки. Разной высоты и ширины. И есть еще одна очень интересная штука. Тебе кажется, что если кто-то одновременно с тобой уколется, то ты сможешь наладить с ним сеанс связи. Этот очень заводит. Потому что когда трип кончается, то ты, обычно, все помнишь и можешь поговорить с этим вторым человеком, вспоминая, как вы там общались. Иногда кажется, что даже можно поставить эксперимент. Загадать число. Попытаться в трипе его передать тому, кто укололся одновременно с тобой на другом конце города. Или света. А потом, после трипа проверить. Но самое главное – ты выходишь после калипсола с мыслью – смерти нет, а есть другой мир. Параллельный.

Антон сидел, серьезно задумавшись. Я посмотрел на него и продолжил рассуждать.

– Значит, если концерн Химика тайно рекламировал калипсол, то дело оказывается удивительно простым. Химик про это догадался, Химика убивают. Отрезают голову, чтобы напустить дыма. Замаскироваться. Или напугать Лилю. Красиво?

– Так себе, – честно сказал Антон, встрепенувшись. – Ты же сам сказал про аналог, который выпускает совсем другой концерн. Как его? Калипсол? И пока мы не знаем MNJ Pharmaceuticals выпускает калипсол или нет. Поэтому сейчас обсуждать эту версию рано. Кроме того, даже если это они, то при чем здесь Дейр-Эль-Бахри? А «Одиночество»? А число это дурацкое? Как там оно?

– 222 461 215.

Антон записал его на салфетке и принялся что-то рисовать.

– Хорошо, не унимался я. А если верна твоя третья версия, и это некое тайное послание… Хотя кому? Всем подряд? Они хотят, что бы это было везде.

– Тому, кто способен это послание расшифровать.

– Но это явно не мы. Слушай, а, может, это все мистика?

– Не исключено. Например, заказ тебе сделал какой-нибудь богатый сумасшедший. С бредовыми идеями. Но тогда я не вижу связи со смертью Химика. Я боюсь, что за сегодняшний вечер мы не решим эту головоломку. Слишком мало вводных данных. И мне пора. Динка ждет.

Голос его потеплел, что вообще говоря антоновкому голосу было не свойственно. «Мне бы девушку, от имени которой мой голос бы теплел, а не стервенел» – подумал я.

– Насчет связи – суди сам. Загадочный заказ. Загадочная смерть. Между ними звено: калипсол. Я завтра выясню, кто выпускает этот наркотик и поищу в интернете что-нибудь про Дейр-Эль-Бахри.

– Отличная идея. Ищи про Дейр-Эль-Бахри. А я подумаю над числом. Не зря же меня в мехмате пять лет учили. Созвонимся!

И он расписавшись на слипе за нас обоих (Антон был богаче меня, а я не комплексовал: дружба все-таки) он уехал на голубом прозрачном Тинькоффском лифте со второго этажа на первый.

* * *

Я остался слушать музыку и допивать пиво. Nick Cave на два голоса с PJ Harvey пел своего странного Henry Lee. Я немного задрожал, потому что попытался вслушаться в текст. Еще в школе мы с Антоном и Матвеем учили английский, пытаясь записать на слух тексты песен. Я уже тогда, воспитанный родителями на классическом треугольнике Галич-Окуджава-Высоцкий (на самом деле – правильная пирамида: один – злой, один добрый, один сильный и все трое – умные) начал понимать, что настоящий рок во многом похож на КСП. Только в рок-музыке музыка лучше. А слова…

Тогда мы не знали, что рок это больше, чем сумма музыки и слов. Мы думали ровно наоборот: музыка плюс слова равняется любовь. Время было сильно доинтернетовское, тексты было взять неоткуда, поэтому очень полезной была подруга Матвея по имени Алка-Палка. Она прожила в Лондоне лет десять и знала английский не хуже Маргарет Тэтчер. А поскольку Алка была страшна, как атомная война, постольку не брезговала нашей компанией недоделанных интеллектуалов. Она указывала нам ошибки в расшифровке и помогала переводить сленговые места. С тех пор у меня иногда включается в голове автопереводчик. Но в Henry Lee я вслушивался впервые.

Lie there, lie there, little Henry Lee

Till the flesh drops from your bones

For the girl you have

In that merry green land

Can wait forever for you to come home.[9]

Я представил себе мясо, опадающее с костей. Брр… А у меня нет девушки в merry green land, которая будет ждать меня после моей смерти.

And the wind did howl and the wind did moan

La la la la la

La la la la lee

A little bird lit down on Henry Lee.[10]

Я съежился от одиночества и ушел домой.

Глава 4

На следующее утро мне позвонил Антон и сказал, чтобы я начал разбираться с ФФ, а он сегодня же уезжает в США на неделю. Я поинтересовался, куда именно. Он сказал «В Редмонд».