Читать книгу "Гордая женщина - Кара Уилсон"

— Нет, я не могла этого сделать. — Она глотнула воздух, чувствуя себя так, будто карабкается на горную вершину, и постаралась не обращать внимания на тепло, исходившее от Дэймона.

— Зен, слушай меня. Я знаю, что тебе были неприятны слова Лисси о том, чтобы отправить мальчиков в пансион.

— Никогда!

— Можешь ты выслушать? — Неожиданно хриплый голос Дэймона завладел вниманием Зен. — Тебе не нужно делать того, чего ты не хочешь, ни с Дэвидом, ни с Дэниелом. В твоих руках судьба ребят. Ты можешь стать им матерью!

Она смотрела на него, не понимая.

— Выходи за меня замуж... и оба мальчика — твои! — произнес Дэймон прерывистым голосом.

Стать женой Дэймона? Быть с ним всегда!

Какое-то время Зен не могла даже пошевельнуться. Надежда, страх, восторг и желание смешались в ее душе. Затем прорвалась ярость:

— А что ты будешь делать с другой своей женой, Мелиссой? Держать про запас? Или будешь держать про запас меня, а нежить ее? Нет, черт тебя побери, не будет этого.

Найдя в себе силы, о которых и не подозревала, Зен оттолкнула Дэймона. Он не ожидал такого яростного отпора и попятился назад, пытаясь удержать равновесие. Когда его спина уперлась в перила, ему, казалось, удастся устоять на ногах. Но гнилое дерево бельведера не выдержало, и Дэймон с треском полетел в колючий кустарник вместе с перилами.

Зен застыла ошеломленная, пока он барахтался в колючках, пытаясь встать на ноги.

— О мой бог! Как это произошло! Мне жаль, Дэймон! Что я наделала!

Боль и любовь терзали ее душу. Зен знала, что не сможет предстать перед ним и выдержать гнев. Как последняя трусиха, она повернулась и побежала прочь. Он звал ее, кричал вслед, но она продолжала бежать.

Зен остановилась, лишь оказавшись у себя в комнате. Она сорвала одежду и стала под душ.

— Он соображает, что делает?! — вслух возмущалась она, когда позже сидела перед зеркалом нагая, расчесывая гребнем волосы. — Гарем, что ли, собирается здесь завести? Пусть отправляется в ад! Меня он не получит!

Вне себя от ярости она шагала по комнате из угла в угол, бормоча под нос проклятия, ругая себя за то, что согласилась прилететь сюда.

Раздался короткий нетерпеливый стук, и, широко распахнув дверь, в комнату ворвался Дэймон.

— Зен, выслушай же меня, успокойся... — Он растерялся, увидев ее, в чем мать родила, и умолк с поднятой для защиты рукой. Сердитый взгляд сменился чувственным, восхищенным.

Девушку снова охватил гнев.

— Убирайся отсюда! — даже не пытаясь прикрыть свою наготу, она потянулась к статуэтке на столике у стены, схватила ее и запустила в ненавистного ей человека со всей силы.

Статуэтка едва не задела голову Дэймона, заставив его прищуриться, но он по-прежнему не отводил глаз от обнаженного тела.

— Я ухожу, — запинаясь, выговорил он, — но это еще не конец.

— Пошел ко всем чертям! — воскликнула Зен, перед тем как закрылась дверь. Это ужасно! Я ведь никогда так не ругалась в Дублине, подумала она, стараясь сдержать свои эмоции.

Вконец удрученная, она набросила на себя халат, надела шлепанцы и наклонилась, чтобы собрать осколки статуэтки.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть и приготовиться к новому сражению. Но, услышав голос за дверью, она вздохнула с облегчением:

— Это я, Лона, мисс Дрискол! Господин Дэймон прислал меня подобрать осколки статуэтки. Он сказал, что разбил ее случайно.

Зен встала с колен, открыла дверь и предстала перед служанкой подбоченясь.

— Статуэтку разбила я, запустив ею в Дэймона.

Лона с непроницаемым лицом кивнула головой.

— Он спровоцировал меня на это! — с жаром воскликнула Зен.

— В детстве он был большим проказником, — согласилась Лона, подметая пол с крошками фарфора.

— Проказником! Этот человек... провокатор!

Лона включила пылесос, что заставило Зен замолчать. Вычистив коврик, горничная выключила аппарат и подняла корзину с осколками.

— Спокойной ночи, мисс Дрискол! — пробормотала она.

Зенобия плохо спала ночью. Даже приятно пахнущие простыни не приносили облегчения. Она ворочалась и металась, пока небо на востоке не начало светлеть, и лишь под утро уснула.

Встала она невыспавшейся, разбитой, в дурном настроении, и едва набросила халат, как дверь спальни с треском распахнулась, и в комнату ввалились мальчики, сияя улыбками.

— Пора завтракать! — пропел Дэвид, повиснув у тети на шее. Дэниел застенчиво держался в стороне, пока Зен не привлекла его к себе. Она с жаром обняла мальчугана, переполненная любовью к нему.

Дэниел взглянул на нее блестящими от радости глазами:

— Лона сказала, что мы сегодня получим пирожные.

— Почему бы вам обоим не спуститься вниз и не подождать меня в столовой? Тогда мы все втроем и поедим.

— Дядя Дэймон тоже там будет, — сказал Дэвид. — Он сегодня останется дома. Он заболел... но в любом случае поест с нами.

Зен задержалась на пороге ванной.

— Болен? Что же с ним? — Она чувствовала, как спазм сжимает горло.

— Он не болен, тетя Зено. У него зуд, — объяснил Дэниел.

Мальчики стремглав бросились из комнаты в тот самый момент, когда Зен собралась задать еще один вопрос.

Решив пока не думать о причине недомогания Дэймона, она приняла душ, почистила зубы и надела брюки цвета бирюзы и хлопковую блузку. Брюки были из шерстяной ткани, фактуру и рисунок которой разработала сама Зен. На ноги она надела турецкие туфли ручной работы, также цвета бирюзы.

Спускаясь по лестнице, Зен ломала голову, будет ли Мелисса на завтраке. Не потому ли Дэймон решил остаться дома? Мальчики, возможно, просто решили, что он заболел. Зен настроилась на то, чтобы встретиться лицом к лицу со сладкоречивой Мелиссой. София, конечно, будет еще в постели. Миссис Аристидис редко вставала раньше одиннадцати.

Подходя к столовой, Зен услышала громкие голоса детей.

— Доброе утро! — Ожидая увидеть Мелиссу, она растянула рот до ушей, изображая улыбку. Вместо нее увидела только Дэймона. Во всяком случае, того, кто походил на этого человека. Зен ошеломленно взирала на его багровое, распухшее лицо.

— Что с тобой! Ты похож на огромный пончик!

— Очень смешно! — Рта Дэймона почти не было видно из-за распухших щек. — Вокруг бельведера растет ядовитый плющ, — пояснил он.

— Великий Боже! — выдохнула Зен, раздираемая угрызениями совести и приступами смеха.

Дэймон бросил на нее предостерегающий взгляд.

— Если будешь смеяться, Зенобия, — холодно заявил он, — я тебя тоже запихну в ядовитый плющ.