Читать книгу "В штабах и на полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о Русско-японской войне - Михаил Владимирович Грулев"

в отношении постройки железных дорог на корейской территории.

Тем временем общество Восточно-Китайской железной дороги, после уступки России Порт-Артура и Талиенвана, немедленно приступило к постройке рельсовых путей для соединения этих пунктов с Сибирской железной дорогой. Русское правительство, однако, заботилось о том, чтобы известно было всему миру, что какие бы права и уступки ни были предоставлены китайским правительством новому железнодорожному обществу, эти концессии ни в чем не должны нарушить прав других иностранных подданных, на основании действующих уже трактатов и соглашений, существующих между Китаем и другими державами. В декабре 1899 года гр. Муравьев[7] писал русскому посланнику в Вашингтоне, что в отношении портов, лежащих вне уступленных России территорий, «решение всяких таможенных вопросов принадлежит исключительной компетенции Китая, и русское Императорское правительство не имеет намерения претендовать на какие-нибудь исключительные привилегии для своих подданных». Это заявление русского правительства, конечно, относилось одинаково и к другим державам.

В середине 1900 года в Северном Китае возникло боксерское движение[8], и Маньчжурия стала ареной наиболее сильных беспорядков и демонстраций, направленных против иностранцев. Железнодорожные сооружения, воздвигнутые Восточно-Китайским обществом ценою весьма значительных затрат, были разрушены; многие русские подданные сделались жертвами этих беспорядков; для русского правительства стала очевидной необходимость принять меры к обеспечению своих интересов в Маньчжурии. Атака китайцев на Благовещенск еще более убедила Россию в том, что занятие Маньчжурии необходимо для сохранения мира; в то же время русские войска были отправлены в Ньючванг, уступая коллективному требованию иностранных консулов, для поддержания там порядка. Японский консул присоединился к коллективному требованию коллег ради единодушия, но в то же время высказал мнение, что русские войска, командированные для охраны города, недостаточны по своим силам и едва ли они в состоянии будут защищать город в случае решительной атаки со стороны армии боксеров. Ввиду бегства из города китайских чиновников русские взяли управление в свои руки, всячески поддерживая иностранных консулов. Впоследствии образовалось смешанное управление городом из русских и китайских чиновников.

Вопрос о Ньючванге – один из наиболее чреватых по различным мнениям и взглядам, существующим по этому предмету. Но должно иметь в виду, что первоначальная посылка русских войск для занятия этого пункта была сделана в ответ на решительное требование всех консулов с целью защиты города от атаки боксеров. То обстоятельство, что войска русские, может быть, продолжали занимать город, объясняется общим беспокойным состоянием Маньчжурии и необходимостью для России быть готовой ко всяким случайностям, ввиду продолжавшихся переговоров с Японией. Россия никогда не переставала признавать, что занятие Ньючванга было произведено с особой специальной целью; поэтому она сочла себя обязанной не пользоваться за время занятия города и таможенными доходами, которые были сданы в особый депозит в Русско-Китайский банк. С той минуты, как Россия увидела себя ответственной за поддержание порядка и безопасности в Ньючванге, она сочла себя также ответственной и за собранные таможенные доходы, которые принадлежат владельцам китайских ценностей. Лорд Кранборн заявил в палате общин 30 апреля, что все таможенные доходы, собранные русской администраций в Ньючванге, сданы в Русско-Китайский банк в депозит китайского правительства, за вычетом ежемесячного расхода по содержанию таможен. В прежнее время упомянутые таможни в Ньючванге состояли в ведении даотая китайского, который во время занятия города русскими войсками был замещен русским чиновником. Деньги, истраченные из таможенных доходов, согласно существовавшему порядку, на улучшение города, на различные санитарные меры, необходимые на случай появления чумы, холеры и т.п., подлежат вполне отчету.

Единственным нововведением в таможне Ньючванга, допущенным русской администрацией, было назначение заведующим ею русского чиновника, после ухода которого был назначен на его место другой русский же.

Вопрос о Ньючванге разрешился бы сам собою в ближайшем будущем, в силу того, что Россия уже раз торжественно заявила, что ни в чем не будут нарушены договорные права других держав в Китае. Это обещание со стороны России гарантировало, что Ньючванг был бы скоро восстановлен в своем прежнем положении.

В сентябре 1900 года русское правительство дало всем державам надлежащее объяснение, в силу каких именно обстоятельств оно было вынуждено ввести свои войска в Маньчжурию и занять Ньючванг, когда обнаружились враждебные действия боксеров и китайских войск. Эти меры русского правительства были, во всяком случае, временного характера, имевшие целью предупредить возможность дальнейшего нарушения мира со стороны мятежных элементов, и никоим образом не могут быть рассматриваемы как какой-то независимый, самостоятельный план агрессивного характера, что совершенно чуждо политике императорского правительства. Как только мирный порядок был бы окончательно восстановлен в Маньчжурии, – русское правительство не преминуло бы отозвать оттуда свои войска с территории соседней империи, если бы только действия Китая или других держав не заставили бы его принять какое-нибудь иное решение.

Между тем ход событий и необходимость установить в Маньчжурии какой-нибудь порядок вынудили русские власти в Порт-Артуре войти с местным цзянь-цзюнем в Мукдене во временное соглашение, которое должно было сохранить силу только до заключения в Пекине надлежащей конвенции между русским и китайским правительствами.

Это временное соглашение, чисто местного характера, было в значительной степени преувеличено в своем значении, вследствие чего русское правительство сочло нужным дать по этому случаю надлежащее объяснение. Английский посланник в Петербурге получил от графа Муравьева категорическое уверение, что между Россией и Китаем отнюдь не заключена и не имеется в виду заключить какую-нибудь новую конвенцию, в силу которой России предоставляются будто бы новые права в Южной Маньчжурии. Граф Муравьев присовокупил, что между упомянутыми правительствами не существует никаких соглашений, изменяющих в чем-нибудь международное положение Маньчжурии, которая обязательно была бы очищена от войск, как только миновали бы эти временные обстоятельства, вызвавшие необходимость введения войск и в Маньчжурию, и в Ньючванг.

Водворить прочный мир в Маньчжурии было нелегкой задачей, потому что русские войска должны были сосредоточить все свое внимание на защите железной дороги от нападений разных шаек; между тем, независимо от существования постоянных шаек хунхузов, к ним присоединились еще боксеры и расформированные китайские войска, участвовавшие в беспорядках. При всем том русское правительство обязалось немедленно вывести свои войска из Маньчжурии, как только миновала бы непосредственная опасность для железной дороги.

8 апреля 1902 года Россия заключила с Китаем особую конвенцию, в силу которой обязалась произвести окончательную эвакуацию войск из Маньчжурии в течение восемнадцати месяцев, но выполнение этой эвакуации зависело от известных условий.

Первое и наиболее важное условие обязательности эвакуации, как сказано было в конвенции, «зависело от действий Китая или какой-нибудь другой державы, которые не должны были угрожать интересам России в Маньчжурии». Но уже в самом начале исполнения этой конвенции русскому правительству стало