Читать книгу "Игры Эн Ро Гримм - Софья Валерьевна Ролдугина"

уверился в том, что, пожалуй, зря сел на тот поезд.

Но прочие игроки, кажется, думали иначе. У многих лица были пустыми, точно человек грезил наяву – этих явно околдовали лживые посулы исполнить заветное желание; другие ожесточённо размышляли о чём-то и подсчитывали – так мужчина в красивом коричневом пальто всё бормотал, что, верно, удобней быть «королём». Некоторые воспринимали происходящее как сон… И лишь единицы из всей толпы выглядели сосредоточенными и спокойными, как, к примеру, та девчонка, которой Джек одолжил куртку. Вспомнился сразу рассказ маленького человечка о том, что иные-де об Играх знали и сами стремились сюда попасть – ради награды.

«Вот только вряд ли хозяин позволит кому-то победить».

– На рассвете откроются врата, – продолжил Неблагой, и выражение лица его стало особенным, жестоким и весёлым, точно он предвкушал кровавую забаву. – А пока самое время вручить раздать щедрые дары, о мои смертные гости, ибо в королевстве вас ждут нелёгкие испытания… Обидно, если всё закончится быстро. Ну? Кто же станет первым? Смелей – смелых я люблю.

На скромный взгляд Джека, любовь Неблагого была сомнительным преимуществом, и лично он бы бежал от неё со всех ног, не оглядываясь. Но далеко не все так думали. Высокая щуплая женщина в канареечно-жёлтом пуховике шагнула вперёд; её мосластые ноги, обтянутые чёрными джинсами, отчётливо подгибались, круглые очки запотели, а каре, ещё с четверть часа назад аккуратно уложенное, теперь напоминало птичье гнездо.

– Я… Я буду первой!

Неблагой сразу весь переменился. Его опасное сияние немного поугасло, а лицо стало выражать внимание и сочувствие – сейчас оно, пожалуй, казалось даже добрым.

– Прекрасно, – и он улыбнулся, не разжимая губ. Пламя факелов присмирело, свет стал мягче, а безумное мельтешение теней прекратилось. – Раз так, то позволю тебе самой выбрать свою роль. Для начала скажи, как твоё имя?

– Кэри, – ответила она. – Кэри Хилер.

Стоило ей произнести это, и что-то изменилось, точно под невидимым договором поставили подпись и скрепили его печатью. Джек бы и не понял, что к чему, если б не смотрел в тот самый момент не на саму женщину, а на землю у неё под ногами… и, кажется, единственный из всех игроков понял, что что у женщины исчезла тень.

– И кем ты хочешь стать в моём королевстве, Кэри Хилер? – тихо спросил Неблагой, чуть сощурив глаза.

Она вцепилась в собственный пуховик, стягивая его на груди, сглотнула – и выпалила:

– Ведьмой! Ведьмы же умеют колдовать, да? – и сама сникла, напуганная собственной храбростью.

Взгляд у неё был диковатый – и отчаянный.

– Умеют, – подтвердил Неблагой всё с той же фальшивой полуулыбкой. – Что ж, я сделаю тебя ведьмой. Но сперва скажи: что ты хочешь обрести в конце игры? Какое желание пылает в твоём сердце, Кэри Хилер?

Запах прелых листьев и горькой гари усилился – так, что Джеку стало трудно дышать. И не одному ему: та девчонка в пижамных шортах и топе, которой он одолжил свою куртку, тоже поморщилась и прикрыла ладонью рот. Но по большей части никто ничего не заметил, наоборот, у многих появился румянец, словно от выпивки и глаза заблестели.

«Да он дурит нам всем головы! – догадался Джек, украдкой оглядываясь. – Похоже на какой-то наркотик, что ли… Интересно, это дым? Или какое-то здешнее волшебство?»

В волшебство верилось даже больше, но факельный чад казался теперь подозрительным.

Женщина в жёлтом пуховике же окончательно потерялась. Взгляд у неё стал блуждающим; несколько раз она открывала рот и снова закрывала, точно не решаясь произнести вслух, а потом выпалила резко, невнятно, точно эти слова из неё выбили силой:

– Я-хочу-стать-красивее-чем-та-женщина! – и резко прижала ладонь к губам. Бормотание стало совсем невнятным: – Деррик ушёл к ней, она моложе и выглядит ничего, он всегда любил таких шлюх, сказал мне идти к хирургу, сказал, что смотреть на меня не может, но я не могу под нож, я…

– Значит, красивее, – произнёс Неблагой веско, и женщина умолкла, точно обессилев разом. – Что ж, решено, Кэри Хилер. Ты будешь Многоликой Ведьмой! Так я решил. Прими же мой щедрый дар… и отдай то, что тебе больше не нужно.

Мучительно долгую секунду не происходило ничего – а потом женщина закричала, сгибаясь пополам.

Её собственное лицо утекало у неё сквозь пальцы.

Кожа растянулась, провисла, как нагретая резина; два белёсых желеобразных комка шлёпнулись на стёкла очков изнутри, нос поехал вниз, к подбородку… Не выдержав, Джек зажмурился – его мутило.

– Бедняжечка, – пробормотал маленький человечек над ухом. – Эк ей несладко… Ну, так все знают, что хозяин эту любовь-морковь не любит, а нытьё и подавно.

Вскоре крики стихли. Когда Джек рискнул снова взглянуть на женщину, она уже стояла прямо; вместо лица у неё был гладкий безгубый чурбак, и в одной руке она держала изящную маску, а в другой – небольшую книгу.

– Восславьте мою щедрость, ибо я дал этой несчастной то, чего она желала, – глумливо, уже не скрываясь, пророкотал Неблагой. – Ну же, хлопайте, хлопайте! Теперь она может сделать себе любое лицо, какое ей по нраву, даже самое прекрасное. А если одержит победу в Играх, то заберёт книгу и дар с собой, домой… Ну, кто-то ещё желает бескорыстно одарить нашу смелую Кэри? – обернулся он к трибунам. Женщина вздрогнула – и поникла, не смея, кажется, ни звука произнести, чтоб не привлечь ничьё внимание. – Что? Совсем никто?

Но Король-Чародей, похоже, был больше увлечён своим вином и тихим разговором с приятелем, с Валентином, а остальные и подавно не проявляли интереса. Лишь коротко остриженная блондинка в джинсах и кардигане, окружённая стайкой девиц, сплошь в белом и кружевном, нахмурилась. Но промолчала – и не двинулась с места.

– Ну, что ж… – начал было Неблагой, но тут с сиденья поднялся худощавый мужчина небольшого роста, белобрысый, гибкий, в толстовке с огромной зубастой лисой и облегающих джинсах. Выглядел он, пожалуй, немного человечней, чем монстры вокруг него – и точно уж куда добрее Неблагого. – А, речной колдун. Милости прошу, одаривай.

В его тоне слышалось явное пренебрежение, но белобрысый не удостоил его даже взглядом. Он хмурился, почёсывал острый подбородок, словно раздумывая о чём-то, а потом вдруг глянул на безликую женщину в упор.