Читать книгу "Нарушители спокойствия (рассказы) - Харлан Эллисон"

Нет, это явно не Флойд Беннет.[7]

Альбертс махнул рукой и направился к вертолету:

 — Не беспокойтесь. — Он облизал губы и добавил. — Все согласовано, и единственное, о чем нам нужно беспокоиться, — это о том, как к нам отнесутся тарелки.

Диски поднимались из вечерней невадской дымки. Облака опустились, а туман поднялся, они смешались, придавая колеблющийся, нечеткий вид металлической линии тарелок, уходящей за горизонт.

Вертолет спасателей «Сикорский» подлетел к тарелке, его роторы хлопали — хлоп-хлоп-хлоп-хлоп — над головой.

Адъютант почувствовал, как от приступа страха волосы у него на затылке встают дыбом.

Тарелка внезапно вынырнула из тумана, и они оказались достаточно близко, чтобы разглядеть, что на тусклой металлической поверхности корабля были полосы пыли и грязи. «Вероятно, от одного из этих ураганов в Неваде» — подумал адъютант.

Они снизились и зависли в двух футах над пустой металлической поверхностью диска.

— Видите что-нибудь? — спросил адъютант.

Пилот огляделся по сторонам, затем включил поисковый луч. Луч света скользнул по гладкому корпусу тарелки и ничего не высветил. Ни заклепок, ни единого отверстия в конструкции. Ничего, кроме грязи, оспин и того, что можно было бы принять за заплаты, будь это обычный корабль.

— Ничего, сэр.

— Доставьте нас туда, прямо вон туда, видите? — Адъютант указал на более светлое место на корпусе корабля. — Мне кажется, что там какой-то другой оттенок хромирования.

«Сикорский» приподнялся на пару футов, повернулся и направился к указанному месту. Там они внимательно осмотрели его.

— Мало того, что это более светлый оттенок, но и… это может быть что-то, вроде… — начал Альбертс. Но прежде чем он смог закончить фразу прямо перед «Сикорским» из корпуса корабля начала расти колонна. — Прозрачный, почти как стекло, материал, на вершине металлический диск. Она поднималась и поднималась, пока не стала возвышаться над ними.

— Х-х-х… — адъютант говорил с трудом. — Ходу!

Это было скорее рычание, чем команда. Но прежде чем они успели улететь,  внутри колонны появился человек и уставился на них.

Он был, должно быть, тридцати футов ростом и полностью покрыт рыжевато-коричневой шерстью. Его уши были заострены и посажены почти на макушке. Глаза были скрыты глубокими зарослями спутанных волос, а нос представлял собой пару прорезей для дыхания. Его руки свисали далеко ниже пояса, и на них было по восемь пальцев. Каждый палец представлял собой щупальце, которое жило своей собственной жизнью. Он был одет в просторную, мятую, грязную тогу, залатанную и покрытую пятнами.

Он уставился на них, не мигая. Потому что у него не было век.

— Боже Всемогущий! — вскрикнул пилот и какое-то мгновение вслепую возился с рычагами управления, не в силах оторвать глаз от существа, стоявшего перед ними. Наконец его руки справились с рычагами управления, и вертолет унесся прочь со скоростью звука.

Столб, возвышавшийся над тарелкой, оставался поднятым в течение нескольких минут, затем медленно опустился обратно в корабль.

На том месте, где он поднимался, не осталось никаких следов.

Каким-то образом информация об этом инопланетяне просочилась наружу. И с тех пор подзорные трубы всего мира были направлены на непрерывную цепочку дисков, вращающихся вокруг Земли. Наблюдали за происходящим посменно, чтобы ничего пропустить, но результат был нулевой. Больше никто не появлялся. По радио тоже никто на связь не выходил. Не было никаких признаков жизни во всей цепочке дисков. Шла восьмая неделя, и о них было известно столько же, как и в день их прибытия.

Ни одно правительство не отваживалось направить исследовательскую экспедицию, боялись что малейший намек на неверный шаг может вызвать гнев «тарелок».

На Земле разразился экономический кризис. Производство катастрофически сократилось. Никто не хотел работать, ведь в любой момент мог разразиться апокалипсис. Население перебиралось в леса, болота и глухие уголки планеты. Возможно летающие тарелки собирались затопить города огнем и смертью, никто не хотел бы быть там, когда это произойдет.

Они не проявляли враждебности,  именно это оставляло миру надежду, но они были чужаками, они были со звезд! И это делало их ужасными и опасными.

По всему миру в отношении десятков высокопоставленных лиц были возбуждены дела о невыполнении своих служебных обязанностей. Ситуация ухудшалась с каждой минутой. На десятой неделе слухи о служебных и судебных заморочках прекратились, и появились слухи о военном трибунале. И расстрельной команде.

— Надо что-то делать, Альбертс. Надо что-то делать!

Адъютант наблюдал с чем-то похожим на печаль за тем, как его начальник теряет самообладание. Вот и пропала его тепленькая работенка.

— Но что, генерал? — Он говорил тихо и размеренно. Нет смысла доводить старика до очередной истерики.

— Я-я хочу подняться туда… посмотреть, как он выглядит… посмотреть, что я могу с-сделать…

Час спустя «Сикорский» доставил генерала к линии Мажино[8], состоящей из безмолвных тарелок.

Двадцать минут спустя он вернулся, весь в поту и белый, как рыбье брюхо:

— Ужасно. Весь в волосах и глаза. Ужасный. Ужасно. — Он прохрипел еще несколько слов и опустился на стул.

— Вызовите арсенал, — задыхаясь, выдохнул он. — Пусть подготовят ракету. С атомной боеголовкой. Сейчас же!

Истребитель с ракетой был готов к взлету. Офицер прежде дать команду на взлет позвонил в штаб за