Читать книгу "Стихийный рынок, или История одного пса - Альберт Равилевич Загизулин"

ни увернуться, ни ответить. В какой-то момент он не выдержал, взвыл во всё горло, проснулся, вскочил на лапы и тут же упал. Вокруг лаяли все, с кем рядом он сладко засыпал в начале этой ночи.

Бор находился в большом сачке, который стеснял его движения и не позволял встать, рядом с ним стоял высокий крепкий мужчина и держал за рукоятку сачка. Пёстрые братья с громким лаем убегали вдоль теплотрассы от точно такого же мужчины. Рядом с Бором в сачке лежал Бежевый пёс с чёрными пятнами на трёх лапах из четырёх и неистово дёргался, рыча и лая на своего отловщика. Мужчина, державший Бора, начал тащить его за рукоятку к стоящему неподалёку грузовому автомобилю и Бор, особо не сопротивляясь, но не переставая лаять, просто лежал в сачке. А у мужчины державшего бежевого пса возникли серьезные проблемы, так как вожак стаи ощутив себя в неволе бросил все имеющиеся у него силы на то, чтобы освободиться и своими резкими порывами сумел оторвать часть сетки от обода и проделать таким образом дыру в сачке, которая продолжала увеличиваться с каждым его рывком:

–Лёха! Он сейчас вырвется, давай быстрее там, помоги! – кричал Григорий Иванович своему коллеге.

–Держи его, Иваныч, я щас! – ответил ему Алексей.

Дотащив Бора до автомобиля, Алексей рывком распахнул задние двери, обхватил его двумя руками, поднял на борт и попытался вытряхнуть пса из своего сачка в клетку, под которую был оборудован грузовой отсек автомобиля, но когти на задней лапе Бора сделали дырку в сачке в которую эта лапа и провалилась зацепившись. Алексей бросил пса в машину вместе с сачком и не стал закрывать задние двери автомобиля, так как спешил на помощь Григорию Ивановичу.

Подбежав к Григорию Ивановичу который уже почти упустил свою жертву, Лёша напрыгнул на бежевого пса сверху, тот еще находился в сачке, и обхватил двумя руками за живот. Так они вдвоем и потащили бежевого к машине: один нёс его, обхватив руками, второй же продолжал держать рукоятку от сачка, так как пёс всё еще частично находился в сетке. Ловко извернувшись, бежевый сумел достать морду из сачка и изо всех оставшихся сил вонзил свои зубы в предплечье Алексею, тот резко остановился и закричал не своим голосом от боли. Григорий Иванович, поняв, что произошло, отпустил рукоятку сачка, подскочил к Алексею, завел одну руку псу за шею, а второй рукой схватил своё же запястье и одним резким нажатием сломал псу шею с характерным хрустом, выдавив из него последнее подобие скулежа длиною в половину секунды. Пёс моментально обмяк и упал из рук Алексея на землю, Алексей в свою очередь упал рядом, но лишь на колени стиснув зубы от боли и держась за своё разодранное предплечье, которое уже пропитало кровью рукав куртки. За всем этим наблюдал Бор, запутавшись в сачке и лёжа на полу грузового отсека.

В этот момент на место действия вернулся третий отловщик волоча за собой сачок с одним из пёстрых братьев. Животное в сачке не оказывало сопротивления, а лишь рычало, испуганно бегая глазами вокруг.

–Твою мать! Вы как умудрились!? – вскричал прибывший, увидев капли крови на снегу.

–Сачок порвался и этот тут ещё, агрессивный! Грузи давай свою, надо Лёшу в травмпункт везти, – Григорий Иванович помог подняться Алексею, отправил его к автомобилю и схватил бездыханную тушку бежевого пса закинув её на плечо. Они вместе с новоприбывшим сбросили своих псов к Бору, закрыли грузовой отсек и отправились в кабину, где их уже ждал Алексей:

–Давай, гони Иваныч! – взревел Алексей, когда Григорий Иванович уселся за руль.

–Да едем, едем! Ну чё, теперь пару недель дома посидишь, как и хотел, – ухмыльнулся Григорий Иванович, но тут же распрощался с улыбкой увидев грузные лица коллег.

Через десять минут машина уже стояла на парковке рядом с больницей:

–Влад, ты Лёху доведи, а я псов отвезу. Через часок вернусь, если что – звони на трубку.

–Давай, Иваныч… – Влад выпрыгнул из машины, вслед за ним не менее ловко выскочил Алексей и спешно направился к больнице, Влад посмотрел на Григория Ивановича и спросил – Ты через лес значит поедешь?

–Через лес, а куда его…

4.4. Без почестей.

В грузовом отсеке на полу лежало бездыханное тело бежевого пса с чёрными пятнами на трёх лапах из четырёх, рядом с ним абсолютно свободно сидел один из пёстрых братьев близнецов, которому не посчастливилось быть пойманным. В полуметре от них лежал запутанный в сачке Бор и наблюдал, как пёстрый нюхает надкусанное ухо своего мёртвого вожака. Машину потряхивало на каждой кочке и всех троих псов перебрасывало из стороны в сторону всю дорогу до лесополосы. Бор уже почти распутался, когда авто резко остановилось на обочине. Григорий Иванович покинул кабину и через несколько секунд открыл двери грузового отсека:

–Лежать, не двигаться! – прокричал громким басом Иваныч – иначе всех троих в могилу высажу!

Никто и не думал дёргаться. Пёстрый смиренно сидел в дальнем углу нюхая воздух, вошедший в отсек из распахнутой двери, а Бор лежал недалеко от него подёргивая ещё запутанной лапой пытаясь уже отвязаться от сачка.

Григорий Иванович схватил бежевого пса одной рукой и подтянул его к себе, рывком забросив его на плечо он сделал шаг от автомобиля и захлопнул дверь. Минуты три Иваныча не было, а вернувшись он запрыгнул в кабину и повёз остальную добычу в собачий приют. Более бежевому псу не приходилось сталкиваться с людьми.

4.5. Приют.

Приют находился на отшибе спального района и вмещал в себя несколько сотен собак, большинство из которых в любой отдельно взятый момент времени обязательно лаяли, выли или скулили. Естественно, такое место невозможно было разместить в городе, в промышленном или даже спальном районе, поэтому расположено оно было вдали от посторонних глаз и ушей. В радиусе пяти километров от приюта, конечно, были жилые дома, но это были не многоквартирные панельки и даже не хрущёвки, это были двухэтажные домики, очерчивающие последний рубеж между городской жизнью и дремучими сосновыми лесами.

Всякий владелец организации, скрытой от посторонних глаз и ушей, упрощает для себя выбор: делать по совести или делать как выгодно. Упрощает потому, что о любых нарушениях, подлостях и прочей мерзости знать будет только он и зависимые от него люди, которые сами и будут эти подлости, нарушения и прочие мерзости выполнять, но мы теряем нить.

Масштабная территория, на которой могла уместиться и человеческая коммуна, была обнесена забором из самого простенького