Читать книгу "Ксерокопия Египта - Денис Лукьянов"

* * *

Если бы существовала в реальности антиколыбленьая, то он пел бы именно ее. Хотя, пел — громко сказано. Издавал звуки, которые там, за его слоем вселенского пирога, звучали бы раскатами грома, и от них несло бы жаром, как от самого настоящего извержения вулкана.

Он работал чем-то наподобие будильника — хотя и не знал, что это такое.

Точнее, он знал одновременно все и ничего, видел все и ничего…

Но внимание его было сосредоточено на одной точке, и он пытался быть будильником — но вовсе не для того, чтобы поднять с постели, а чтобы напомнить, что вставать уже пора.

* * *

Грецион Психовский стоял на улице, слегка сгибаясь под тяжестью рюкзака.

Впереди маячило солнце, уже практически срытое за горизонтом. Оно как-то чудно рябило — но не из-за того, что небесный проектор начал барахлить, а на починку бюджета не выделили. Просто ветер, гнущий пальмовые листья, начал поднимать тучи песчинок, которые царапали солнечный диск.

Хотя, может вселенная решила вернуться во времена ретро. Она тоже умеет следовать моде.

Психовский зажмурился, прикрыл лицо зеленой толстовкой и, периодически вытряхивая песок из красных кроссовок, поспешил найти жилье.

Скарабеи тоже спешили, примерно по той же причине. Ни одна живая тварь не любила песчаные бури, и жуки пытались зарыться поглубже в горячие барханы пустыни.

Некоторые из них, видимо, совсем безрассудные и болеющие жучим аналогом амнезии, слишком перестарались и прорыли тоннели под явившеюся из-под песков гробницу.

Когда эти несчастные вновь выползли на поверхность и поняли, что они внутри здания, в котором никак не должны быть (об этом подсказывала генетическая память), жуки задрожали — забавно, если бы не было так страшно. Впрочем, будь они чуть поумнее, то долго бы стрекотали своим внукам и правнукам, что стали свидетелями исторического события.

Дело в том, что…

Скарабеи первыми увидели, как после долгого сна зашевелилось тело Архимедона.

Глава 2

Арабская ночь

Время отбивало однообразный марш, медленный и монотонный, продолжая не уставая ползти вперед. Точнее, марш этот отбивали стрелки часов — они тюкали Рахата по голове, отчего тот чувствовал себя гвоздем, который все глубже и глубже забивают во временную стенку.

Рахат пытался как-то отвлечься от назойливого звука. Ну, или наоборот, не отвлекаться на тиканье и продолжить заниматься делом — смотря откуда посмотреть.

Рахат составлял вещь, которую простой смертный даже при внимательном рассмотрении счел бы сборищем пьяных запятушек. Записки сумасшедшего, наверное, выглядят более читаемо, чем то, что выводил Рахат. И дело вовсе не в языковых барьерах и плохом почерке.

Дело в том, что Рахат составлял бизнес-план.

Ну, по крайней мере, составлял так, как умел — и это должно было стать бизнес-планом для новой туристической достопримечательности, которая так удачно появилась из-под песков.

Здесь мозг Рахата вышивал свой, пестрый ковер, где все было в нужном месте, а уж те, кто смотрели со стороны, видели в ковре либо шедевр, либо непонятные завитушки.

Сейчас мозг ткал и сплетал один очень важный узор, который просто так пришел в голову Рахату — а почему бы не устраивать ночные туры до этой, ну, поверим Сирануш, гробницы? Ночь в пустыне — это даже не романтика, а романтический сироп — настолько все приторно. К тому же, всякий согласится прогуляться в более-менее прохладную погодку…

В общем, мысли сплетались в огромный и грандиозный по замыслу гобелен. Главное, чтобы все не получилось, как обычно — в голове остались бы царственные львы с герба Швеции, а на деле получилась бы большие кошки с герба Финляндии… В мыслях — красота, на деле — грязь и палки.

Именно для того, чтобы избежать таких неудобств, и существовал бизнес-план. Туристический бизнес-план.

Зудящая мысль о фотографии, которую журналюги все-таки опубликовали, все еще елозила где-то на пыльных сусеках сознания. Ведь если налетят всякие… интересующиеся, то все пропало. Ну безвозвратно — но пропало…

Все же, решил внезапно турагент, дома работалось лучше, чем в офисе — какой-то необъяснимый вселенский феномен.

Другой необъяснимый феном, правда не вселенский, заключался в топ, что Рахат жил прямо в гостинице. И нет, он не был скрягой, к которому каждое Рождество являлись три призрака и грабили все, что нажито непосильным трудом. Просто хозяин гостиницы решил не тратить время и место даром, и отдал верхние этажи под квартиры, а вот все, что было ниже — под отель. Ну, хорошо, отельчик. Каждому городу — по отелю, каждому городку — по отельчику.

Рахат откинулся на спинку стула, наконец-то закончив стучать по клавиатуре, и закрыл глаза. В воображении заискрились картинки — туристы, радостно бегающие вокруг нового памятника культуры, который в голове мужчины не имел какой-то конкретной формы — был гибким, как плавленый сыр.

Это навело Рахата на мысль — а как, собственно, выглядит эта гробница?

— Надо-бы хотя бы посмотреть на нее… — подумал он и щелкнул по выключателю, погасив настольную лампочку. Турагент всунул ноги в тапочки, пошаркал, а потом схватил со стола ключи, покрутив их на пальце.

И вышел.

Кто знает, что было бы при других обстоятельствах — в других вариантах реальности, возможно, хозяева гостиницы оказались бы не столь гениальны и ограничились бы лишь жильем для туристов.

И в другом варианте вселенной этот отельчик не был бы единственным на весь городок.

Если был список вещей, которые могли вывести Грециона Психовского из себя, то ожидание стояло среди них первым пунктом.

Профессор еще раз нажал на колокольчик — один из тех старомодных, которые раньше стояли на ресепшнах. Видимо, прогресс как-то лениво облагораживал это место. С одной стороны, в отеле прекрасно ловил интернет, но с другой — такие древние колокольчики… Возможно, прогресс очень увлекся своей работой лишь сначала. А потом отвлекся на выпивку и девушек, как это случается.

И снова звонок.

И снова тишина.

— Перестаньте звонить! — разобрал Грецион несущиеся через пространство звуки. Он очень надеялся, что перевел слова правильно. — Я уже иду, иду!

Администратор лениво шагал по галерее, которая уходила вглубь гостиницы, пока не оказался на ресепшне. Он, не торопясь, словно бы Психовский не стоял прямо перед носом, уселся, разложил какие-то бумажки, надел очки и поднял невинные, полные непонимания глаза на профессора.

— Добрый, — администратор на секунду замялся, — вечер. Да, думаю, вечер.

— Ну, на самом-то деле еще день, — деликатно заметил Психовский, сдерживаясь, чтобы еще раз не ударить по звонку.