Читать книгу "Краткая история Европы - Джон Херст"

Поколение, пришедшее после Научной революции, уже не считало, что ее открытия преуменьшали значение человека. Напротив, они думали, что если нам по силам такое, если мы собственным разумом поняли, как устроена Вселенная, и смогли точно ее описать с помощью нашей математики, то мы можем использовать этот разум, чтобы двигаться еще дальше. Мы можем прибегать к нему в земной жизни и изменить ее до неузнаваемости – в лучшую сторону. Желание поставить во главу угла Разум стало настоящей страстью Просвещения – интеллектуального движения XVIII в., которое стремилось при помощи Разума решить насущные вопросы управления, морали, богословия, переустройства общества.

Это движение зародилось и достигло наивысшего расцвета во Франции. Просветители считали, что над миром властвуют невежество и суеверия. По их мнению, двумя главными силами в обществе, противостоящими разуму, были Католическая церковь и королевская власть, то есть абсолютный монарх во Франции. Церковь и монарх сохраняли свои позиции в обществе только благодаря невежеству масс. Первая пускала в ход истории о чудесах и вечных муках в аду, чтобы народ не бунтовал. Монархи же поддерживали представление о том, что они избраны на правление Богом, а потому ставить под вопрос их власть означает идти против воли Всевышнего; у людей не было выбора, кроме как повиноваться. Один из мыслителей эпохи Просвещения так выразил чаяния этого движения: «Я бы хотел увидеть, как кишками последнего попа удавят последнего царя».

Разумеется, это была наиболее радикальная точка зрения. Просвещение не было революционным и даже политическим течением. Скорее речь идет о множестве ученых, писателей, художников и историков, которые верили в то, что с распространением здравого смысла и образования исчезнут суеверие и невежество, поскольку люди перестанут верить в небылицы вроде рассказов о чудесах и о богоизбранности королей. Все большая образованность людей должна повлечь за собой просветление их умов. В то же время лидеры Просвещения отнюдь не были демократами. Они были бы вполне счастливы, увидев, как просвещенный правитель начинает внедрять их идеи в обществе, где царит Разум. И некоторые правители восемнадцатого столетия действительно были, как тогда говорили, «просвещенными монархами»: они отменяли телесные наказания и пытки, кодифицировали законы, принимались за образовательные реформы.

Одним из крупнейших проектов французского Просвещения стала публикация «Энциклопедии», первого большого издания такого типа в Новом времени. О ней стоит упомянуть потому, что она не была энциклопедией в современном смысле этого слова – сухим авторитетным справочником со статьями общепризнанных ученых. Эта энциклопедия порывала с традицией, так как стремилась сообщать обо всем с точки зрения разума и отвергала идею, что знания должны быть организованы иерархически. Помещенные в начале статьи не были посвящены «Теологии» или «Богу», как того хотела бы церковь. Где можно было найти Бога в этой энциклопедии? Под литерой Б (статья «Бог») или Р (в статье «Религия»). Знание было упорядочено по алфавиту, и сам по себе этот факт уже был вызовом церкви, которая претендовала на обладание абсолютной истиной. Все сведения, попадавшие на страницы энциклопедии, обрабатывались и проверялись по одним и тем же принципам. Примечательна рекомендация, которую мы встречаем на страницах «Энциклопедии» в статье про Богопочитание: «Почитание истинного Бога ни в коем случае не должно идти вразрез с разумом, потому что Бог – это отец разума».

Издатели «Энциклопедии» были вынуждены избегать прямых нападок на церковь или королевскую власть, потому что во Франции XVIII в. по-прежнему действовала цензура. Впрочем, их цензор вполне сочувствовал просветителям и однажды предложил им спрятать материалы для следующего издания у себя дома! Введение к статье о Ноевом ковчеге позволяет увидеть, как издатели «Энциклопедии» лавировали на этой опасной территории. Статья начинается с вопроса о том, каких размеров был Ноев ковчег. Должно быть, чрезвычайно крупных. В него должны были поместиться по две особи каждого из животных, обитающих не только в Европе, но и во всем мире. Кстати, место занимали не только животные: нужно было запастись кормом, чтобы они все не умерли с голоду. На этот корм не хватило бы и двух стандартных кораблей, ведь чтобы прокормить львов, потребовались бы сотни ягнят. Должно быть, этот корабль был невероятно велик… и в то же время в Библии сказано, что над его строительством работали лишь четыре человека. Как сильны и могучи они были!.. Так, как бы проводя тщательный анализ объекта, энциклопедия на самом деле показывала, что эта история была полной бессмыслицей.

Просветители необязательно возражали против идеи Бога как творца или перводвигателя Вселенной. Они восставали против тех суеверий – как они их называли, – которыми пользовалась церковь, чтобы контролировать людские умы. Они ненавидели ту церковь, которая утверждала, что в случае неповиновения властям люди обречены на адские муки.

Таким образом, посыл Просвещения состоял в том, что религия – это суеверие. Религия, некогда бывшая сердцем европейской цивилизации, должна была оставить свои позиции. Ее место занял Разум. Если мы будем следовать Разуму и науке, мы будем способствовать прогрессу. Стрела прогресса уводит нас за пределы страницы – от тьмы к свету.

Идея прогресса была новаторской. Древние не верили в прогресс: они верили в цикличность времени, в чередование взлетов и падений, в то, что общественные институты и само общество в свои молодые годы свежи и исполнены жизненной силы, однако затем неизбежно наступает процесс их разложения. История циклична. Церковь тоже не верила в прогресс, или, по крайней мере, в прогресс как дело рук человеческих: раз человеческая природа поражена грехом, люди, руководствующиеся исключительно своим разумом, никогда не придут к идеальному общественному устройству.

* * *

Идеи просветителей были впервые «опробованы» в конце XVIII столетия, во время Великой французской революции. К сожалению для тех, кто возлагал столь крупные надежды на Разум, Французская революция, уничтожившая монархию и церковь, не стала началом новой эры просвещения. Она принесла с собой массовое кровопролитие, тиранию, диктатуру. Однако незадолго до этого наш странный «сплав» лишился своего последнего элемента. Это произошло благодаря романтизму – культурному течению рубежа XVIII–XIX вв.

Романтизм провозгласил культ чувств, эмоций, различного рода страстей. В этом плане он был полной противоположностью Просвещения, в центре которого была вера в Разум. Романтизм распространился по всей Европе, но особенно популярен был в Германии, где романтические идеи были разработаны наиболее глубоко. Романтики выступали против того, чтобы наши эмоции и страсти подчинялись разуму. С их точки зрения, великим писателем или художником должен называться не тот, кто создает мастерское переложение какого-нибудь классического сюжета, а тот, кто обнажает душу, вынося на первый план свои страсти, свои страдания, свое отчаяние. Искусство должно быть чувственным, экспрессивным, эмоционально заряженным.

Эти идеи немецких романтиков развивались в постоянной полемике с идеями французских просветителей. Немцы утверждали, что мы не можем говорить о «человеке» или «обществе» в общем, абстрактно, поскольку все люди разные, что определяется их принадлежностью к разным нациям. Романтики считали, что человека формируют родной язык и прошлое его народа. И то, и другое он впитывает с молоком матери. Так, немцы никогда не будут походить на французов: у них свой язык, свое прошлое. Нет никакого универсального разума, которому поклоняются французские интеллектуалы в своих салонах. Мы – немцы, и нам интересно говорить о «немецкости» немецкой жизни. Романтики из Германии стремились узнать, каковы были германские воины до их соприкосновения с цивилизацией, Римом и христианством. Они вычленяли германцев из нашего «сплава», поскольку им нравились эти лесные дикари, их жизненная сила и энергия, их грубость. Хрупкие интеллектуалы не могли служить для них ориентиром. Они восхищались германцами, которые всегда ощущали почву под своими ногами и которые хорошо понимали, что значит быть германцем.