Читать книгу "Всемирный экспресс. Поезд ночных теней - Анка Штурм"

– Спорю, что Фёдор с самого начала об этом знал, – пробормотал Касим. – Ставлю все свои деньги. – Он с вызовом взглянул на Флинн.

Его слова задели Флинн за живое, и она резко выпрямилась, ударившись головой о потолок.

– Понятия не имею, о чём вы говорите, но Фёдор знает меньше всех.

С того времени как Флинн получила билет от призрачного тигра Тидерия, многое в её жизни изменилось к лучшему: у неё появились надежды на будущее, друзья, с которыми она была на одной волне, и собственная кровать-чердак. Но чего она явно лишилась – так это общения с Фёдором.

Флинн ожидала, что он обрадуется тому, что она осталась в поезде, но, после того как два дня назад она неожиданно из безбилетного пассажира превратилась в павлина, он, не сказав ни слова, отвернулся от неё. С тех пор он почти не появлялся рядом с ней, и Флинн представляла себе, как он дуется на своём угольном складе из-за того, что она взяла билет, а он когда-то – нет.

В ночи раздался гудок паровоза, и Флинн закрыла глаза. Этот пронзительный звук и дым за окном казались ей сообщениями из другого мира – из находящихся далеко впереди склада и паровоза. Но здесь, в одном из ученических купе, защищённая от тьмы и копоти, она вдруг перестала понимать эти сообщения.

– Ты что, никому об этом не рассказывала? – чуть слышно проговорила Пегс, надкусывая глазированный шарик-«бюрократ». В её голосе внезапно прозвучало удивление. – Я бы всем рассказала, если бы была тигриком!

Флинн потеряла терпение.

– Да о чём рассказала-то?! – воскликнула она, в растерянности потирая веки. – Что такое «тигрик»?

Миссис Штейнман дважды прокричала ей вслед это слово. Но ведь Пегс сама сказала, что у новой учительницы крыша поехала, разве нет?

Глаза у Пегс сделались огромными, как красные огни светофора:

– Ты не знаешь, что это?!

Флинн кивнула, потрясла головой и снова кивнула. Ей было ужасно не по себе. Сколько ещё времени пройдёт, пока она, наконец, будет знать об экспрессе всё?!

Касим, возмущённо фыркнув, снял золотую обёртку с шоколадного звёздного талера.

– Ты супергерой, – лаконично сообщил он. – Суперсупергерой. – В голосе его слышалось отчаяние.

Флинн нахмурилась. Две недели назад Даниэль объяснил ей, что все павлины в будущем станут учёными, людьми искусства, революционерами – короче, героями. Но Флинн тогда решила, что это шутка. Если бы это было правдой, разве она получила бы билет в эту школу?

– Тут дело в зверях-призраках, – объяснила Пегс, понизив голос до заговорщицкого шёпота. – Я имею в виду миространников. Эмблемы у дверей купе говорят о том, какой миространник нас выбрал. Каждый миространник выбирает определённый тип учеников…

По вагону поплыл мелодичный гонг, и все трое вздрогнули. Неужели уже действительно десять вечера? Отбой. Но Флинн уже не хотелось прерывать этот разговор. Она всё равно не сможет заснуть от любопытства.

Касим, однако, зевнул.

– Класс, – вздохнул он, соскальзывая со стола на пол. – Ещё одно дополнительное занятие по фольклору. Наслаждайтесь! – Махнув рукой на прощание, он вышел из купе. Из коридора донеслись топот ног и голоса старших павлинов на пути в ванные комнаты и купе.

Неохотно спустившись с кровати, Флинн стала искать пижаму. Сине-зелёное постельное бельё, чистое и мягкое на ощупь, пахло стиральным порошком с цветочной отдушкой. Так бы сразу и нырнула туда. Но ей пришлось ждать, пока освободится ванная комната в конце вагона, куда она шмыгнула, чтобы на скорую руку ополоснуться.

Через двадцать минут Флинн и Пегс наконец лежали в постелях. Проектор звёздного света разбрызгивал по комнатке серебряные крапинки, словно ороситель Вселенной.

– Тидерий, Нафанау и Тауфт, – назвала Пегс имена всех троих миространников, повернувшись в кровати лицом к Флинн. – Это тигр, заяц и бекас. Бекас – такая маленькая круглая птичка. Это означает, что Тауфт выбирает кругликов: учеников, которые в будущем будут кому-то в чём-то помогать. Творить добро в малых делах. Как Касим. Он всё время из-за этого ноет.

Флинн зажмурилась, когда одно серебристое пятнышко проскользнуло по её лицу.

– Ни разу не слышала, чтобы Касим ныл по этому поводу, – уточнила она. И с чего бы ему жаловаться? Флинн считала, что в этой классификации глупо только одно – название «круглик».

Напротив неё в темноте светилось белое как снег лицо Пегс.

– Он ноет без слов, – загадочно пояснила она и продолжила рассказ. – Нафанау выбирает учеников, которые будут совершать значительные добрые дела. Те, что останутся на века. Опасликов. Как я. – В голосе её прозвучала гордость. – А Тидерий… – На секунду в купе стало тихо, потому что Пегс набирала в лёгкие побольше воздуха. Эта секунда, как показалось Флинн, застыла навечно, а стук колёс и свист ночного ветра слышались где-то далеко-далеко. – Тигрики вроде тебя символизируют добро в целом. Делают что-то безумно значительное, понимаешь? Ты совершишь что-то такое, что изменит всё и заставит звёзды двигаться по новым орбитам. Однажды ты сама станешь звездой – лучом света, которым все будут восхищаться. Такие, как ты, пролагают новые пути. Ты будешь делать что-то такое, Флинн, что нужно всем людям на свете. Или… всем растениям.

– Растениям? – хрипло переспросила Флинн, для которой всё это было уже чересчур.

– Первобытным лесам, – тут же пояснила Пегс, и Флинн услышала, как зашуршало одеяло, когда она пожала плечами. – Или всем животным. В общем, всему миру. Космосу. Понимаешь? – опять спросила она.

Флинн, глядя в темноте в сторону Пегс, покачала головой.

– Но почему… именно миространники? – спотыкаясь на словах, спросила она. Вообще-то она собиралась спросить «почему именно я?». Флинн вспомнила, что Даниэль назвал тигра самым редким из миространников. А её выбрал для школы именно тигр!

Пегс сладко зевнула:

– Основатель школы Джордж Стефенсон владел магией, вот поэтому – вуаля! – Она тихонько засмеялась, словно в том, чтобы создать трёх зверей-призраков, которые в поисках многообещающих учеников для Всемирного экспресса прочёсывали вдоль и поперёк всю планету, не было ничего великого. – Что-то там было связано с цветным стеклом, – задумчиво пробормотала Пегс. – Говорят, запечатлев их в витраже, Стефенсон разгадал загадку бессмертия, или что-то вроде того. – Помолчав, она прибавила: – Я могу ошибаться. Родители рассказывали мне эту легенду много лет назад. О старой магии мало что известно.

– Гм, – хмыкнула слушавшая вполуха Флинн. Молча повернувшись на спину, она обводила кончиками пальцев контуры картины на потолке, покачиваясь в такт движению поезда. Ещё и двух недель не прошло с тех пор, как Фёдор в складском вагоне предостерегал её от того, чтобы становиться значительной личностью – и вот ей предстоит изменить целый мир! Такой девчонке, как она! Уму непостижимо!

– Пегс? – спросила Флинн в тишину купе. – А ты не думаешь, что я скорее всё-таки… э-э-э… – она замолкла.