Читать книгу "Водный мир - Людмила Райот"

«Маяк», — отзывается внутренний подсказчик.

— Извольте взять свои вещи, компаньоны, — Никель кивком головы показывает на сваленные в рубке рюкзаки. — Или вы думаете, что я и дальше буду таскать их один?

Я выбираю самый маленький на вид рюкзак и цепляю его. Ух, тяжелый!

— Нет, твой вот этот, — Ник протягивает мне громоздкий баул.

— Каааак?…

Тот лишь пожимает плечами.

— Я собрал его по своему усмотрению. Женщины любят брать с собой много вещей. От ненужного можешь потом избавиться.

Молча (никакие слова не смогут передать бури чувств, поднявшейся в душе) взвешиваю рюкзак в руке и испытываю жгучую потребность избавиться от него прямо сейчас — целиком выбросив за борт. Что же это за такие необходимые вещи, о которых я не имею никакого понятия? Громко вздыхаю и охаю, надеясь, что Тимериус проявит вежливость и поменяется со мной вещами, но тот будто ничего не слышит. Или не видит в ситуации ничего необычного: в некоторых мирах женщины настолько уравняли себя в правах с мужчинами, что те абсолютно забыли о джентльменском поведении.

— Я мог бы помочь тебе, но не стану: ты ведь не хочешь показать слабость перед чужой расой? — говорит Никель. В голосе слышится озабоченность, но я точно знаю, что он смеется надо мной.

Само собой, я не хочу показаться слабой перед атлантами. Я хочу убивать.

Баркас подходит вплотную к мрачному боку плавучего страшилища, и на нас падает тень — верхушка острова загораживает солнце. Сразу становится прохладно. Волны лижут причал, с плюханьем и чавканьем накатывая на темный, покрытый зеленью водорослей пирс. На площади начинают собираться люди, несколько мужчин ловят перекинутые капитаном канаты и наматывают их на чугунные тумбы, притягивая корабль к пристани.

— Что ты привез нам, старик? Специи? Запрещенное пойло?

— Людей! Чужаки хотят плыть на вашем острове.

— Им есть, чем заплатить?

— У них много, чего есть. Жаль, лодки нету… — Конец фразы звучит неразборчиво. Атлантийцы хохочут в ответ.

Спрятавшись в рубке, я наблюдаю за тем, как местные перебрасываются с капитаном шутками, их плотные руки с тугими буграми мышц выполняют работу быстро и четко, а длинные волосы убраны назад, чтобы не мешать. На палубу выходит Тимериус и, не дожидаясь, пока судно полностью причалит, одним грациозным махом перепрыгивает через клокочущую водой щель. Его встречают настороженно, косятся на короткую стрижку и необычный наряд, но стоит ему взяться за один из тросов, мастерски закрепляя его за кнехт, как предубеждение тает.

Баркас ударяется об амортизаторы пристани, и на сушу протягивается лестница.

— Мне уже стоит готовиться к худшему? — шепотом спрашиваю Никеля.

— Скорее всего, да, — также тихо отвечает он. — Не думаю, что люди с островов встречали много иномирцев — туристы обычно пользуются другим транспортом. Может, повезет, и удастся обстряпать прибытие без лишнего шума.

Его надеждам не суждено оправдаться. Огромная площадь сразу за причалом словно создана для торжественных встреч и проводов, и, несмотря на раннее утро, поглядеть на наше появление собирается чуть ли не весь остров.

Мы производим фурор. Это заметно, в первую очередь, по круглым, как плошки, глазам детей, выбежавших вперед взрослых, и удивительному молчанию, повисшему над островом. Как такая большая толпа умудряется стоять так тихо? Слышен каждый вздох прибоя, каждый шлепок волны о пирс.

Взваливаю рюкзак на спину в твердой решимости не выказывать землянской слабости, но качка, узкая лестница и тяжелая ноша вызывают целый ряд опасных колебаний собственного тела: опасаясь, как бы я не рухнула вниз, Никель все-таки отбирает у меня сумку.

Стоим нам ступить на остров, как толпа приближается, окружая и рассматривая нас жадными глазами. На лицах встречающих нет ни капли агрессии, и это внушает оптимизм. Несколько детских ладошек тянутся ко мне, словно желая пощупать и убедиться в реальности, и я испуганно придвигаюсь вплотную к Нику. Мужчина обнимает меня за плечи, и я не сбрасываю его руку.

Тут должно наступить время торжественных речей и приветствий, но ничего этого нет. Молча, спокойно и уверенно обводя земляков взглядом, Тимериус идет сквозь толпу, направляясь к скоплению зданий. Также спокойно, признавая за ним первенство, Никель идет следом.

Я пытаюсь представить себя на месте жителей острова и посмотреть на нас их глазами: высокий и утонченный Тимериус похож на предприимчивого сына капитана и хозяина судна. Никель, который не может похвастаться ни ростом, ни утонченностью, берет силой, напористостью и харизмой, скорее смахивая на мускулистого работника порта (два рюкзака, заброшенные на спину, и следы недавней драки на лице лишь усиливают это впечатление).

Насчет своего облика я могу только гадать: глаза блестят от волнения, под ними — тени от бессонной ночи (психоделическое беспамятство внутри кротовой норы ведь нельзя назвать отдыхом?). Длинные русые волосы, накануне вытянутые по набилинскому обычаю, не могут решить, то ли остаться прямыми, то ли завиться в родные локоны, и, проиграв схватку с влажностью, принимают промежуточное состояние. Ветер развевает их за спиной, периодически поднимая вверх и забрасывая на лицо… Не знаю, как лучше вести себя: продолжать хмуро сверкать глазами или попытаться улыбнуться? В моем демоническом обличье это может показаться зловещим.

С моря доносится прощальный гудок — капитан баркаса отчаливает, растроганно махая нам вслед. Кажется, старик до конца сомневался, что ему действительно заплатят.

— Он слишком много знает… — Ник, прищурившись, смотрит ему вслед.

— Думаешь, надо было его убить? — спрашивает Тимериус.

— Звучит разумно.

Робко смеюсь. Я вовсе не уверена, что они шутят.

Встретившая нас толпа постепенно рассеивается, жители расходятся по свои делам. Остается лишь несколько самых настырных мальчуганов, неотрывно следующие за нами вглубь острова. Они все отращивают волосы, но вместо кос сзади красуются обычные хвостики. У самого старшего из них, паренька лет десяти, имеется татуировка на одном из предплечий: видно, он очень гордится ею — то складывает руки на груди, то упирает их в бока, выставляя наколку на всеобщее обозрение. Стоит мне обернуться, чтобы внимательнее разглядеть маленьких преследователей, как они с хохотом бросаются врассыпную, прячась за выступами домов.

Тимериус смотрит по сторонам, подмечая одному ему значимые детали, прислушивается к речи мальчиков и, наконец, утвердительно кивает своим мыслям.

— Если я правильно понял, на этом острове правит иной.

— ПРАВИТ ИНОЙ? — переспрашиваю я.

— Да. На небольших образованиях вроде плавучих островов правителем выбирается один из местных, уважаемых людей. Их называют гереро. Часто ими оказываются иные.

— Так здесь монархия, что ли? — моему удивлению нет предела. От столь древней и мудрой цивилизации я ожидала другого общественного строя. Коммунизма, например.