Читать книгу "Наваждение, или Мой чужой мужчина - Адалин Черно"

Да что там!

Он и сейчас это прекрасно знает. И вот на фоне всего этого я теряюсь. Знаю, что должна встать и уйти, или попросить его помолчать, потому что такие слова не стоит говорить замужней женщине, пусть она и стоит одной ногой в разводе. Но вместо всего этого я просто молчу. Смотрю на него, не в силах отвести взгляд, а в голове роится множество слов и возможных вариантов ответа. От “боже, Вадим” до “прекрати это немедленно”.

— Что, прости?

Я даю ему возможность забрать свои слова обратно. Сказать что-то другое и сделать вид, что ничего такого не было. Но он упорно игнорирует мой выпад и повторяет, на этот раз увереннее:

— Говорю, что у меня сносит от тебя крышу, Женя.

— Тогда почему?

Если он не отступает, то и я не буду. Мне интересно, почему он проигнорировал меня, почему не поцеловал, когда я его об этом попросила. Знаю, что никогда не решусь на такое второй раз. Никогда не скажу “Поцелуй меня, Вадим” еще раз. Не скажу не потому что меня отвергли, а потому что не уверена, что мне хватит смелости произнести это повторно. И потому что боль, нанесенная изменой Димы все еще сильна и не дает мне покоя. Это удивительно сложно: понимать, что у тебя больше нет семьи, нет человека, которому можно довериться, с которым можно поговорить.

— Потому что это неправильно, Женя, — глухо говорит он и отпивает из стакана еще. — Неправильно просто делать то, чего хочется. Ты можешь принимать решения и отвечать за них, а я скован тем, что ничего не помню. И дело не в том, что мы разные, что после того, как ко мне вернется память, я вдруг перестану к тебе что-либо испытывать, просто я не хочу быть Димой, — на одном дыхании говорит он. — Не хочу предавать девушку, невесту или жену, если она у меня есть.

Он заканчивает объяснение и непрерывно смотрит на меня. Я киваю и улыбаюсь, а еще тянусь за бокалом и отпиваю шампанского, чтобы хоть как-то убрать возникшую неловкость.

Я думала о том, что хочу этого поцелуя. Взвесила все за и против своего внутреннего я, вспомнила о Диме, который с таким пылом целовал ту женщину с работы. Я подумала обо всем, кроме него. То, что у Вадима может кто-то быть я даже не предположила. И сейчас чувствую себя виноватой. Я знаю, что он поступает правильно, что это именно то, что должно произойти в нашем случае: празднование, разговор и отсутствие чего-либо большего. Так у него будет возможность остаться честным перед той, которая, я уверена, ждет его дома.

После откровений разговор как-то не клеится. Вадим спрашивает о работе, а я вскользь упоминаю, что мне послезавтра уже выходить. Мы сидим совсем недолго и, когда понимаем, что разговоры исчерпали себя, я начинаю убирать со стола. Закидываю еду в холодильник, расставляю бутылки с алкоголем на полке и складываю грязную посуду в раковину.

Решаю принять душ и отправляюсь в ванную. Стаскиваю с себя одежду, завожу руки за спину, пытаясь дотянуться до лямок лифчика, когда слышу скрип двери. Быстро разворачиваюсь и все, что успеваю, прежде чем удариться о раковину бедром, увидеть лицо удивленного Вадима.

— Твою мать! — кричу от боли, обжигающей кожу.

— Женя, — слышу сквозь пелену и скручиваюсь пополам, медленно оседая на пол.

Меня подхватывают сильные уверенные руки. Я ничего не понимаю и чуть вскрикиваю, когда меня поднимают на руки и выносят из ванной. Прихожу в себя только в спальне, когда Вадим аккуратно укладывает меня на кровать и обеспокоенно всматривается в мое лицо.

— Сильно ударилась? — он проводит рукой по ушибленному бедру, а меня пробивает дрожь от его прикосновений.

Я больше не чувствую боли. Она каким-то отголоском чувствуется, но все, чего я сейчас хочу — продлить его касания, оттянуть момент, когда он поймет, что все в порядке. Когда придет в себя и вспомнит, что он потерял память и нам нельзя.

Но Вадим, кажется, забывает об этом, потому что его движения не прекращаются. Он продолжает гладить мое бедро, как-то слишком сосредоточенно смотря на ушибленное место.

Я задерживаю дыхание. Боюсь спугнуть то, что между нами происходит. То, что зарождается, хотя и понимаю, что это неправильно. Ловлю его движение головой и тут же перевожу взгляд на его лицо, пытаясь считать информацию. В его глазах полыхает страсть, а рот стиснут в тугую полоску. Ощущение, что он борется. С собой, с мыслями, с происходящим.

Выдыхаю, осознавая, что мне просто не хватает воздуха, когда чувствую касание к своей щеке. Слегка прикрываю веки, но тут же распахиваю их. Хочу видеть его. Смотреть, как он реагирует. Вадим легко касается моей щеки и опускает большой палец на мои губы, сминая их и оттягивая нижнюю губу.

— Твою мать, Женя, — слышу я, будто в тумане. — С ума по тебе схожу.

Глава 10

Женя

— Не нужно, Вадим, — я просовываю руку между нашими телами и слегка отталкиваю мужчину от себя. — Не нужно, пожалуйста.

Я хочу. Безумно хочу поцеловать его, но мы оба не готовы.

Я, потому что еще пару дней назад была счастлива в браке, а он, потому что понятия не имеет, есть ли у него кто-то. Я очень хочу надеяться, что нет. Что он одинок, и у него нет девушки, но смотря на Вадима мне кажется это маловероятным: высокий, статный, грамотный, успешный. Такой мужчина ни за что не будет один. Да, возможно не свяжет себя долгими обязательствами, но уж точно не будет одинок.

— Прости, Жень, — тихо говорит он и выходит из комнаты, оставляя меня одну.

Я лежу без сна, кажется, целую вечность. Прислушиваюсь к звукам, доносящимся из квартиры и замираю, когда слышу шаги у своей двери. Я жду, что Вадим вернется. Что что-то скажет, мы поговорим. Что больше не будет вопросительно смотреть в мои глаза, а просто возьмет и поцелует. Увы, этого не происходит. Через какое-то время все стихает, и я погружаюсь в сон.

На следующий день я просыпаюсь ближе к обеду и вспоминаю, что мне завтра на работу. Вадим, как и вчера, готовит завтрак и варит кофе. Я стараюсь избегать разговоров о произошедшем, потому что мы оба выпили и позволили себе немножко больше, чем обычные разговоры, хотя и не перешли грань.

— Меня не будет до вечера, — говорит Вадим. — Ты будешь дома? — он вопросительно смотрит на меня.

— Да, но… — я достаю ключ и протягиваю его мужчине. — Завтра я на работу, поэтому вот…

— Спасибо, Женя.

Пик неловкости наступает, когда мы оба одновременно встаем, чтобы помыть чашки. Нет, мы не сталкиваемся лбами, я не падаю, а он меня не удерживает, просто происходит то, что я называю неловкостью: взгляды, движения, мимика, все это говорит о том, что мы чужие друг другу люди.

— Прости, — извиняется Вадим. — До вечера.

Он уходит, а я остаюсь в квартире. Ближе к вечеру приходит сообщение от Оли: она шлет видео и несколько фоток. Почти везде только она, пляж и песок. И только на одной фотографии я замечаю высокого, загорелого мужчину с огромной татуировкой змея на спине.