Читать книгу "Уроки истории - Ариэль Дюрант"

Таким образом, мы не можем с уверенностью судить о том, что нынешние нравы — предвестник скорого упадка нашего рода; скорее бы даже стоило утверждать, что мы находимся на болезненном и прекрасном распутье, когда старые устои уже окончательно отринуты, а новые еще не успели полностью сформироваться. Меж тем, как уверяет история, цивилизации погибают медленно. Ослабление Греции растянулось на 250 лет с софистами и эллинистической культурой, подарившей нам множество шедевров искусства. Падение Рима началось вскоре после того, как Греция окончательно лишилась независимости и вошла в состав Италии (146 г. до н. э.), однако великие политические деятели, философы, поэты и художники не перевелись в Риме вплоть до кончины Марка Аврелия (180 г. н. э.). Политически Рим достиг апогея при Цезаре, простоял под постоянными варварскими набегами вплоть до 476 г.[62] Всем бы такой упадок!

Вполне вероятно, что порядок вернется в нашу цивилизацию благодаря военной дисциплине; ведь очевидно, что границы частной свободы перемещаются в зависимости от общей безопасности. Скорее всего, под напором более важных вопросов геополитической безопасности индивидуализм в Европе и Америке пойдет на убыль. Сексуальная свобода, надо полагать, исцелится собственным переизбытком. Как знать, быть может, уже нашим детям посчастливится стать свидетелями того, что порядок и скромность вновь войдут в моду, а люди вспомнят, что одеваться — не менее интересное занятие, чем раздеваться. Вместе с тем очевидны и плюсы нынешней свободы: можно без зазрения совести дышать полной грудью, пока это не мешает ни тебе, ни окружающим. А без теологического террора делать это намного легче и привольнее.

Глава 7. О религии и истории

Даже самый скептичный историк смиренно воздает дань уважения религии, так как наблюдает ее плоды во всех землях и эпохах. Миллионам несчастных, страждущих, претерпевших лишения душ религия принесла успокоение и тихую радость, какую бы не смогло дать им ничто другое. Религия помогала родителям и учителям держать молодых людей в узде. Она наделяла смыслом и привносила достоинство в жизнь любого, даже самого ничтожного человека и поддерживала стабильностью, с помощью своих таинств осенила нормы человеческого общежития сокровенным общением с Богом. Наполеон как-то сказал, что именно религия удерживает бедных от убийства богатых. Поскольку биологически заданное неравенство обрекает многих из нас на бедствия и несчастья, надежда, даруемая свыше, является, быть может, единственной альтернативой отчаянию. Уничтожьте эту надежду, и классовая война вспыхнет с новой силой. Мечты о рае и утопии подобны двум связанным ведрам, черпающим воду из одного колодца: когда одно опускается, второе неминуемо поднимается наверх. Так, когда наступает упадок религии, голову поднимает коммунизм.

С точки зрения здравого смысла прямой связи между религией и моралью, пожалуй, сразу не обнаружить. Можно даже сказать (наугад или же вторя Петронию[63], повторяющему, в свою очередь, слова Лукреция[64]), что «боги созданы страхом»[65] — перед природными явлениями, наполняющими таинственной силой землю, реки, океаны, деревья и небеса. Посредством религиозных обрядов, песнопений, молитв и жертв люди пытались умилостивить эти силы и снискать их расположение. Лишь когда священники стали указывать людям, как лучше или правильнее поступить, религия в полной мере развернулась как сопоставимая с государственной властью сила. Засвидетельствовав дарование принятых норм морали и закона богами, религия освятила и укрепила их исполнение. К примеру, бог Тот вручил свод законов первому фараону Менесу в Древнем Египте, от солнечного бога Шамаша законы получил вавилонский правитель Хаммурапи, Яхве через Моисея даровал еврейскому народу Декалог[66] и еще 613 заповедей, а нимфа Эгерия научила Нуму Помпилия, как составить законы для Рима. Как языческое, так позже и христианское вероучение освящало земных правителей как помазанников и наместников богов или Бога, в благодарность за что сильные мира сего испокон веков преподносили жрецам (волхвам, шаманам) и священникам богатые дары и земельные наделы.

Некоторые радикально настроенные историки даже утверждали, что религия в действительности вовсе никогда не учила морали, поскольку падение нравов даже усилилось в эпоху, когда религия доминировала во всех сферах. Без сомнения, похоть, грубость, алчность, бесчестие, грабительство и жестокость существовали в Средние века. Однако стоит, пожалуй, все же признать, что пятисотлетнее нашествие варваров, бесчисленные междоусобицы, экономико-политические конфликты нанесли бы куда больший урон моральному облику европейцев, если бы не христианская этика, проповедующая скромность и смирение. На это были нацелены проповеди, многочисленные примеры из жизни святых и службы, пропитанные духом единения и умиротворения. Католическая церковь прилагала усилия к уменьшению размаха работорговли, внесла вклад в прекращение клановых и междоусобных распрей, ратовала за отмену беспорядочных казней и пыток и выступала за судебное производство, основанное на строгом следовании законам, и в целом старалась поддерживать мир и спокойствие. Церковь существенно смягчила установленную римлянами и варварами систему наказаний, а также развернула обширную благотворительную деятельность.

Хотя церковь формально и обслуживала нужды государств, она утверждала себя превыше любого из них, подобно тому как нравственность превосходит всякую силу. Это учило людей тому, что патриотизм без высшего устремления может обернуться орудием алчности и преступления. Таким образом, над всеми христианскими государствами властвовал единый моральный закон; основанная самим Создателем и являвшаяся духовным пастырем европейских держав церковь выдвинула себя на роль единого судии, перед которым могли бы держать ответ все их властители. К таковому положению церковь вплотную приблизилась, когда в результате знаменитого хождения в Каноссу[67] император Генрих IV признал власть папы Григория VII. Окончательного упрочения своей власти церковь добилась век спустя усилиями папы Иннокентия III.