Читать книгу "Дюймовочка крупного калибра - Арина Ларина"

– Он кто?

– Да так.

– А откуда взялся?

– Откуда и все.

– У вас серьезно? – Бабуля, наткнувшись на глухую оборону, начала рыть подкоп.

– Пока никак.

– А чего ты тогда, как клоп, по плинтусу ползаешь, провод щупаешь? Или это у него «пока никак», а у тебя как раз серьезно?

– Ну, бабушка! – взвыла Сима. – Я не знаю. Мы просто погуляли.

– Ай, ладно тебе. – Бабушка знала, что ничего «просто» не бывает. – Я в окно видела, как вы подходили, а потом тебя нет и нет, вот я и спустилась проверить. Слышала, как вы там об дверь снаружи терлись.

– Да? – опешила Сима, но все же нашлась: – А чего ж тебе тогда сразу у меня не спросить, когда дети будут?

– В такой-то мороз? – ухмыльнулась Анфиса Макаровна. – Насчет детей мне все пока ясно, а вот простуда на губе запросто может вскочить. Ты мне скажи, порадоваться за тебя уже можно или еще рано?

– Не знаю я, – сдалась Серафима.

Несмотря на подробнейший пересказ истории знакомства, бабушка осталась недовольна.

– Что за легкомыслие в твои-то годы? Где живет – не знаешь. Женат или нет – не уверена. Кем работает – непонятно. Сколько получает – загадка. И кто ты после этого?

– Кто? – опешила Сима.

– Свистушка. Малолетняя. Очень безответственный подход.

– Да я вообще не собиралась к нему подходить! Больно надо!

– Ну да. Ты собиралась подползать, – язвительно намекнула бабушка на недавний Симин демарш вдоль плинтуса. – И нечего тут стесняться. Одинокая женщина так же аномальна, как верблюд на льдине. Лучше ошибаться, чем вообще ничего не делать. Когда к чему-то стремишься, есть шанс хотя бы раз не ошибиться, а если просто сидишь квашней, то и шансов нет.

– И какие выводы?

– На какие ума хватит, такие и выводы, – туманно отреагировала бабуля. – Иди спать.

На работу Серафима шла, как на свидание. А как же? Мало ли, вдруг Антон вечером опять захочет встретиться?

Да и вообще, начав новую жизнь, надо менять привычки.

Первым нововведением стала зарядка. Попрыгав под звон посуды в серванте и пару минут помахав ногами, Сима подумала, что не в зарядке дело. Тем более что делать ее было холодно и лень. Надо было стать ярче и привлекательнее не только в своих глазах, но и в глазах окружающих. То есть накраситься и приодеться.

Первым Симу оценил сосед Юра. Реакция ей понравилась: Востриковский открыл рот и замер, вжавшись в почтовые ящики.

– Ну как? – пробасила Серафима, имея в виду себя.

– Хорошо, – выдавил Юрик, имея в виду светскую беседу про погоду и самочувствие. На самом деле ни в погоде, ни в самочувствии ничего хорошего не было. На улице свирепствовала яростная метель, а самочувствие у Юры было близко к простудному, так как он уже сорок минут маялся в холодном подъезде, ожидая Серафиму. Сима всегда была для Востриковского эталоном женщины, поэтому никаких особых изменений в ее внешности он не заметил.

Удовлетворенно хмыкнув, Серафима проплыла мимо.

– Какие у тебя духи вкусные, – жалобно проблеял вслед Юрик.

– Вот черт! – Сима в сердцах шлепнула себя по бедру с таким сочным звуком, что Востриковский едва не упал в обморок от избытка эмоций. – Молодец! Забыла я подушиться-то!

– Тебе и не надо, – обреченно шепнул Юрик вслед уносившейся домой богине. Он так и остался стоять внизу, вслушиваясь в тяжелый гул бетона под Серафиминой летящей походкой.

– Плохая примета, в зеркало посмотрись, – неодобрительно вздохнула бабуля. – Фея.

– Да, я такая, – Серафима величественно качнула бюстом, любовно оглядев в зеркале отражение. – Королевна!

– Иди уже, королевна, а то на карету опоздаешь.

Юра все еще маялся внизу.

– Ты чего здесь? – удивилась Сима, в принципе догадываясь «чего».

– Жду, – честно ответил Востриковский, преградив выход. Когда-то надо было определяться в конце концов.

Такой прыти от стеснительного соседа Сима не ожидала. Все бы ничего – и фигура вполне, и рост не подкачал, и не дурак вроде – но три года разницы были абсолютно неприемлемым моментом.

Тет-а-тет нарушила Инга. Когда Востриковский, судя по остекленевшему взгляду, уже нацеливался на поцелуй, вниз пополз лифт. Из кабины доносилось фальшивое, но энергичное пение:

Если вам немного за тридцать,

Есть надежда выйти замуж за принца…

До этих самых тридцати двадцатишестилетней Инге Бартышкиной было еще жить и жить, но тем не менее шансов выйти замуж за принца у нее не было ни сейчас, ни тем более после тридцати. Бартышкина была особой крайне утонченной, интеллигентной, доверчивой и слегка оторванной от реальности. Она была экстравагантна до невменяемости, наивна до идиотизма и доброжелательна до инфантилизма. Такой набор добродетелей провоцировал мужчин использовать Бартышкину самым непорядочным образом, после чего безболезненно с ней расстаться. Инга не устраивала истерик, легко давала деньги в долг, если они были, и не требовала клясться в любви и верности.

– Ты сама их портишь, – злилась по ее поводу подруга Зойка. Серафима занимала нейтральную позицию. Если Зоя пыталась каждого удержать силой и, дай ей волю, сажала бы кавалеров на цепь, то Сима была уверена, что рано или поздно любой мужик с цепи сорвется.

– Ты не представляешь, – свирепела Чугунова, – что она на работе творит. Хорошо хоть товар не дает домой мерить.

Работали они обе в том самом торговом комплексе недалеко от дома. И если Зойка вписывалась в рыночные отношения вполне органично, то Инга была там элементом чужеродным, как самовар на выставке богемского стекла.

– Доброе утро. – Сегодня Бартышкина была, как всегда, в своем репертуаре: светлая улыбка пятилетнего ребенка, кудряшки над лимонной вязаной полоской, прикрывающей лоб, куртка с орнаментом из собачек, кошечек и портретом Ди Каприо во всю грудь, а также разноцветные полосатые рейтузы. – Я не помешала?

– Да.

– Нет.

Нестройный хор полярно различающихся ответов сбил Бартышкину с толку.

– Точно не помешала? – напряглась Инга, выбрав в качестве собеседницы Симу.

– Конечно, нет, – Серафима примирительно погладила вспыхнувшего Юру по плечу и медленно моргнула. Если бы ее кто-нибудь спросил, что такое она пыталась изобразить, то Серафима вряд ли смогла бы членораздельно ответить. Подсознательно отказывать Востриковскому Ёраз и навсегда» не хотелось. Мало ли. Как говорила бабушка: не плюй в колодец.

– А я пошла на курсы вождения, – поделилась новостью Инга. – Папа хочет мне свою старую машину отдать. Здорово?