Читать книгу "Прощание с осенью - Станислав Игнаций Виткевич"

Ввиду того, что я не сдержал обещаний, данных в первом предисловии, то есть не написал того, что называю «метафизическим романом», пишу второе — всего пару слов.

1. С порога отметаю обвинения моего романа в порнографичности. Считаю, что описание некоторых вещей, в той мере, в какой они дают повод сказать о других вещах, более существенных, должно быть позволено. У Стефана Жеромского в «Кануне весны» есть сноска, в которой он замечает, что воздерживается в данном месте от описания известного рода сцен, так как польской публике это не нравится. Не думаю, что это правильно. Принимая во внимание то, что пишут французы (пока мне на ум приходят только Мирбо, Поль Адам, Маргерит), я не считаю, чтобы вещи, содержащиеся в данной книге, были слишком уж ужасными. Порой точка над i и хвостик у ę пристойней, чем скромненькие точечки и тире. С той поры, как Берент напечатал слова «сукин сын» («Озимь»), а Бой — фразу, в которой было сказано «трахаются, как дикие ослы» (предисловие к «Мадмуазель де Мопен»), считаю, что иногда можно и не стеснять себя, если это оправдано в каком-то другом измерении. Естественно, всегда можно сказать: «Что позволено быку, не позволено щенку», но что делать — приходится рисковать.

2. Равным образом заранее отвергаю возможное обвинение в несерьезном отношении к вопросам религии. У нас столько болванов, что и такой поворот возможен. Решительно протестую.

3. Социальные вопросы поданы бесхитростно, без профессионального знания, ибо таковым не обладаю. Речь идет о фоне. Точно так же я не делаю никаких намеков на реальные события: никаких там тебе майских событий 1926 или мартовских 1927 года. Я мог бы с тем же успехом поместить всю эту историю в Венесуэле или в Парагвае и снабдить «героев» испанскими или даже португальскими фамилиями. Это ничего бы не изменило по сути.

4. Поскольку я понятия не имею о том, что такое роскошная жизнь, даю эту тему несколько юмористически и фантастически, à la Магда Самозванец. Мысль ввести фантастические названия для, скажем, несуществующих блюд я взял из, к сожалению, уничтоженного в 1917 году романа «Кардинал Понифлет», написанного в 1906 году Леоном Хвистеком; в романе том «фигурировали» несуществующие растения. Вместо того, чтобы копировать какое-нибудь «меню», виденное в отеле «Австралия» в Сиднее или на приеме, устроенном мэром города Бендиго под Мельбурном, или просто от Рыдза в Варшаве, я предпочел ввести названия несуществующих блюд. Таким образом, даже для клуба гурманов в Париже эти блюда могли бы иметь определенное очарование. То же самое относится к пурпурным коням, мебели, картинам и т. п.

5. Индии я не знаю, если не считать нескольких часов пребывания в Бомбее. Зато две недели был на Цейлоне во время поездки в Австралию в 1914 году. (Я должен был этим похвалиться, потому что если и есть во мне какой снобизм, то только австралийский.) Сам не знаю, зачем я перенес некоторые события в Индию, опираясь при этом на виденное мною на Цейлоне. Также не слишком придерживался я и нашей географии.

6. В качестве эпиграфа помещаю отрывок из стихотворения одного из злейших моих «врагов», Антония Слонимского, не для того, чтобы принять позу ложного объективизма, а просто потому, что стих этот мне очень нравится и как эпиграф он уместен. Кстати, должен заметить, что в своих суждениях об искусстве я не руководствуюсь ни личными пристрастиями, ни политикой, ни чем бы то ни было еще, кроме одного: сильной или слабой считаю данную вещь в художественном отношении. К сожалению, должен констатировать, что такое восприятие произведений искусства у нас редкость.

7. Очень правильно и то, что пишет другой весьма досаждающий мне «враг», Кароль Ижиковский, об отношении критики к произведению искусства через автора. Ковыряние в авторе по поводу его произведения — нескромно, неуместно, не по-джентльменски. К сожалению, каждый может столкнуться с такого рода свинством. Очень это неприятно.

P. S. «Досаждающим мне врагом» я считаю того, с кем нельзя бороться из-за отсутствия у него однозначно определенной системы понятий, и того, кто неискренен в отношении самого себя — приступая к критике или полемике, он не утруждает себя дотошным самоанализом, потому и не понимает идей оппонента.

8. Отмечу еще, что роман этот — второй из написанных мною. Первый — «622 падения Бунго, или Демоническая женщина» — я написал в 1910—1911 годах. По не зависящим от меня причинам он не может быть издан.

9. Согласно моей системе дефиниций искусства, я вообще не считаю роман произведением искусства. Свои взгляды на роман я изложил в критике «Вознесения» Е. М. Рытарда в январском номере «Скамандра» за 1925 г.

10. Никто не заставит меня прекрасно звучащее двусложное слово «tryumf» писать как «triumf» (трюмф), ибо таким образом оно меняется на односложное, совершенно не соответствующее духу польского языка. Нельзя ради каких-то там требований правописания менять устоявшееся в ходе веков звучание слов, тем более, что объективно, в ранее существовавшем правописании, они звучат лучше. Вот вроде и всё.

30. X. 1926

С. И. В.