Читать книгу "Исповедь соблазнительницы - Алена Белозерская"

Она стояла перед окном и жмурилась от яркого солнца. Теплые лучи ласкали кожу, с нежностью пробегали по щекам и шее, но причиняли боль глазам. Ольга прикрыла лицо руками, затем резко задернула шторы и отошла в глубь комнаты.

Сразу стало легче. Ушел свет, ушла боль, но напряжение осталось. Ольга задумалась, представляя себе, что могут чувствовать люди, как и она, решившие покончить жизнь самоубийством. Наверное, в такие моменты мысли у всех одинаковы: меня никто не любит, я никому не нужен, мне очень плохо. А ведь и правда плохо. Так плохо, что больше ничего не хочется, кроме смерти. И страшно.

Ольга присела за столик и посмотрела на приготовленные «инструменты». Пистолет, бритва, снотворное. Стандартный набор самоубийцы-труса. Теперь осталось самое сложное: решить, что именно выбрать. Потом уже будет не так тяжело. Потом будет только смерть.

Ольга взяла в руки пистолет, поставила на предохранитель, чтобы не выстрелил раньше времени, и поднесла к лицу. Дуло приятно холодило кожу виска. Она вдруг подумала, что дыра от пули будет ужасно смотреться на ее лице. Зато смерть будет быстрой, ни тебе преамбул, ни ожидания. Нет, она не решится нажать на курок. Просто не сумеет столь твердо поставить точку. Ольга отложила пистолет в сторону, потом засунула его в сумочку и бросила ее под стол.

Она посмотрела на бутылку мартини и маленький пакетик с кокаином. Быстро сделала две дорожки, но вдохнула только одну. Кокс приятно охладил полость носа. Она уже и забыла, как это бывает. Ольга чувствовала огонь, бегущий внутри, неистовый, обдающий жаром каждую клеточку. Плюсом кокаина было то, что он заставляет мозг быстрее соображать, минусом – он возвращает воспоминания.

Ольга обернулась и посмотрела на кровать. Ужасы прошедшей ночи промелькнули перед ее глазами. Она вспомнила потное лицо Марвина, его липкие руки, свои крики и безразличное тиканье часов. Подлетев к кровати, она сорвала простыню, пододеяльник и выбросила их в коридор. Затем метнулась к шкафу за чистым бельем. Ольга не собиралась умирать на этих пропахших потом и слезами простынях.

В коридор также полетела бритва. Следы от лезвия будут отвратительно выглядеть на ее нежной коже. Она и так уже обезображена бурыми кровоподтеками на запястьях. Марвин крепко держал ее, насилуя. Вспомнился его шепот, умоляющий замолчать и покориться. Ольга встряхнула плечами, избавляясь от этих мыслей. Она с силой выгоняла звучавший в голове голос Марвина. Он исчез. Помогли мартини и еще одна дорожка кокаина.

Значит, таблетки. Выбор сделан. Остались лишь мелкие приготовления.

Из шкафа Ольга достала самое красивое платье, выбрала легкие изящные босоножки и медленно их надела. Налила себе еще мартини, сделала несколько глотков. Вермут легкой горечью пробежал по горлу. Она снова посмотрела на таблетки. Дочери вернутся из школы к трем, их заберет Кейт, она и найдет Ольгу. Это хорошо, что няня девочек спокойна и немногословна. Она не будет паниковать, когда обнаружит Ольгу, не напугает малышек.

Нервный шепот Марвина снова возник в голове. А ведь Кристиан, «любимый» муж, стоял вчера за дверью, слышал ее крики, слышал стоны Марвина. Он никогда не отличался высокой нравственностью, но подобного абсурда, такой жестокости еще не случалось. Привести друга в дом, чтобы тот изнасиловал жену. Сколько же заплатил ему Марвин? Наверняка кругленькую сумму. Только деньгами можно было соблазнить Кристиана де Койна. Продажный скот!

Ольга приблизила лицо к зеркалу. В полумраке комнаты оно казалось еще более смуглым. Темные глаза горели, но лихорадочный румянец со щек пропал, кожа приобрела ровный оттенок. Она сделала еще одну дорожку. Это на потом. Сначала примет таблетки, затем вдохнет порошок, чтобы расслабиться, и ляжет в постель.

В душу тонкими змейками стал заползать страх. Ольга медленно выдохнула, пытаясь успокоиться. «Надо привести себя в порядок». Даже умирая, баронесса де Койн должна быть красивой. Ольга припудрила лицо и накрасила ресницы. Наложила блеск на губы и улыбнулась своему отражению. Повинуясь порыву, она достала ножницы и внимательно посмотрела на себя, обдумывая, какой длины волосы оставить. Короткие ей не пойдут. «Значит, сделаем каре». Она взяла небольшую прядь под ухом. Нет, слишком коротко. Опустила ножницы ниже, на уровень плеч. Волосы темным шелком упали на колени. Ольга стряхнула их на пол и взяла следующую прядь. Мысль о том, что она встретит смерть с новой прической, показалась забавной. Отложив ножницы в сторону, она тряхнула волосами. Надо было так подстричься раньше. Каре ей необычайно шло. Шея казалась длиннее, да и в лице появилось нечто, не выразимое словами. Хотя это было лишь последствие кокаина и алкоголя.

Она открыла пузырек со снотворным и высыпала содержимое на столик. Запивая каждую таблетку глотком мартини, Ольга приняла половину. Потом посмотрела на оставшиеся, схватила их в горсть и, давясь, проглотила. Вдохнула приготовленную дорожку кокаина и запила все остатками вермута. Сердце бешено колотилось, но не от страха. Его не было, неуверенность тоже исчезла. Голова была ясной, впрочем, снотворное еще не начало действовать.

Возле столика она сбросила босоножки и прошлась по мягкому ковру босыми ногами. Пригладила одеяло и легла. Положив голову на подушку, Ольга сморщилась. Несмотря на свежие простыни, постель все еще пахла Марвином. Нет, это болезненный обман. Просто мозг играет злые шутки. От простыней веет свежестью. И от Марвина здесь ничего не осталось.

Ольга долго лежала, рассматривая стену перед собой. Тысяча мыслей крутилась в голове, затем они стали беспорядочно путаться. В животе появились странные ощущения, медленно перерастающие в боль. Уже не было сил повернуться на другой бок и прикрыться простыней. Нет, холодно ей не стало, но Ольге почему-то захотелось себя накрыть. Так она будет казаться спящей. И если ее вдруг увидят девочки, они не испугаются.

Девочки. Плохо малышкам будет без мамы. Ольга знает, что это такое, когда никого нет рядом. Их никто не полюбит так, как любила она. Они останутся одни. Отцу ведь они не нужны. Мысль о дочерях заставила ее прийти в себя. Что же она натворила? Она сознательно бросила их, отказалась от них.

Ольга попыталась подняться, но ничего не получилось. Во рту было сухо и горячо. Облизать языком губы не удалось, язык словно прирос к небу. Дышалось тоже с трудом. Она очень хотела встать с кровати. Хотя бы дотянуться до телефона, но не было сил. Руки отказывались повиноваться. Ольга напряглась в последней попытке поднять свое онемевшее тело. Теплое покрывало сна заставило ее успокоиться. Пальцы рук побелели, лицо расслабилось. Ольга медленно уходила из жизни в этой богато обставленной комнате.

А солнечные лучи продолжали навязчиво проникать внутрь сквозь плотные шторы, окрашивая воздух в розовый цвет.