Читать книгу "Гугеноты - Владимир Москалев"

1561 год. Первый год царствования несовершеннолетнего короля Карла IX. Вернее, его матери Екатерины Медичи, ставшей наконец полновластной правительницей государства.

Гизам пришлось «потесниться»: как только умер Франциск II, королева-мать недвусмысленно дала им понять, что править отныне будет одна и в их услугах более не нуждается. Ни ее напускное запоздалое раскаяние, что придется лишиться армии, ни другие ее намеки на ту же тему ни к чему не привели. Однако Екатерина не сомневалась, что по первому же ее требованию Гизы примчатся обратно, дабы любыми способами заслужить ее благоволение. И когда те, поджав хвосты, удалились, затаив злобу и мечтая о реванше, Екатерина, не пожелавшая менять их ни на коннетабля, которого недолюбливала за его связь с Дианой де Пуатье, ни на принцев крови, шутки с которыми, особенно с Конде, грозили опасностью ее семейству, взяла бразды регентства в свои руки. Официально же, согласно действующему в королевстве закону, объявила регентом первого принца крови Антуана Бурбонского. Ход ее выглядел весьма обнадеживающим: если в замыслах Гизов преобладали лишь честолюбие и стремление овладеть престолом, то Екатерина, стоит отдать ей должное, стремилась к единой монаршей власти ради процветания в государстве наук, искусств, ремесел, торговли и пр.

Итак, Гизы были отстранены Екатериной от власти. Кто же станет теперь вместо них ее советниками и министрами? Бурбоны?[4]Но король Наваррский, испугавшись обвинений, предъявленных ему Екатериной в связи с амбуазским делом, отказался от регентства. Именно поэтому королева-мать, хотя и не получила официального титула регентши, всеми делами в королевстве стала заправлять одна. Современники вскоре начнут величать ее не иначе как «правительницей Франции», а королю Наваррскому будет отведена роль всего лишь своеобразного «адресата» — получателя корреспонденции из многочисленных королевских провинций. Однако поскольку «Салическая правда»[5]запрещала передачу власти женщинам, регентом, как первый принц крови, считался именно он.

Неограниченная власть и излишне гибкая политика Екатерины, солидарной с канцлером относительно проявления терпимости к гугенотам, вызвали недовольство среди бывших приближенных. В результате герцог де Гиз, коннетабль Монморанси и маршал Сент-Андре создали в качестве оппозиции так называемый «Тройственный союз», заложив в его основу борьбу за принципы католицизма, благодаря чему заполучили активную поддержку фанатично настроенными в этом отношении народными массами.

Так обстояла ситуация в апреле 1561 года. А в сентябре, буквально накануне проведения в Пуасси очередной сессии Церковной палаты, Екатерина единовременно приблизила к себе Бурбонов и Шатильонов[6], убив тем самым сразу трех зайцев. Во-первых, с помощью некогда мятежных феодалов Юга обеспечила поддержку трону против могущественных принцев Лотарингского дома. Во-вторых, благодаря назначению опекуном малолетнего Карла (а значит, и главным наместником королевства) Антуана Бурбонского, мужа Жанны Д'Альбре, у нее появлялась возможность быть в курсе планов гугенотов, которые, выступая против католицизма, могли привести к подрыву законной власти и раздробленности королевства. В-третьих, приближая первого принца крови, она как бы лишала протестантов их вождя. К тому же Бурбоны были к трону несравненно ближе, нежели Гизы[7], и папа римский Пий IV, хотя и чрезвычайно противился распространению кальвинизма, неоднократно намекал на это.