Читать книгу "Семь легенд мира - Оксана Демченко"

Легенда первая. Демон Кэбир

Старики рассказывают, что в те далекие времена, когда одинокий воин, полагаясь на свои клинок и удачу, мог стать шейхом и повелителем целого народа, жил в пустыне Кэ-рабих древний демон. Говорят, тот демон умел строить дворцы и превращать сухие пески в зеленый и живой мир. Был он могуществен. Был ли зол? Возможно, да, а может – нет. Разное говорят старики.

Встретил его в песках молодой купец, пообещал одарить золотом и камнями – и получил воду, а еще в придачу бесценное умение прослеживать путь по звездам. Встретил юноша, ищущий славы лекаря, и получил знания и травы, за которые позже должен был десятикратно воздать учителю.

Но люди и в те давние времена не умели держать свое слово, а глаза их горели жадностью. Купец более не водил через черные пески свои караваны, а юноша повзрослел и стал лекарем при дворе великого шейха. Оба познали богатство и славу, оба забыли об их источнике.

И вот однажды, много лет спустя, миновав морем опасные черные пески и потеряв на этом три месяца, купец вышел с караваном в дикую северную степь. Там его ограбили разбойники – жилунгэ, увели всех верблюдов, угнали коней, пленили слуг. Их было не более дюжины, захвативших караван. И взмолился купец: «Как же вы одолели мою охрану, откройте мне хоть перед смертью свою тайну?» Рассмеялись разбойники и сказали, что за половину денег от продажи каравана и его добра наняли самого Кэбира, который давно желал повидать своего должника. Указали своими кривыми саблями на черного всадника, недвижно замершего поодаль. Плача и раздирая лицо ногтями, подполз ставший нищим в тот день богач к копытам вороного скакуна, столь совершенного, что конюхи шейха пали бы замертво, увидев его, а сам шейх лишился бы рассудка от неотступного желания заполучить дивное животное. Во всаднике купец узнал демона, ничуть не изменили его лика прошедшие годы. И тогда понял, что плату за свою жизнь и тайное знание все же отдал сполна, хотя мог бы вернуть ее раньше, и не столь ужасно. Демон усмехнулся и молвил: «Я дам тебе еще раз флягу воды и немного золота, чтобы твоя семья не оплакивала тебя, глупый человек. И добавлю совет, не требующий оплаты. Слово – дороже золота, а честь превыше жажды наживы. У тебя теперь хватит времени обдумать мой второй дар».

Лекарь великого шейха добился полной славы, ему не было равных. Но возжелал еще больше денег и могущества. И когда восьмой сын повелителя пришел и попросил изготовить для отца и братьев яд, который уничтожит правителя и иных наследников, после чего власть перейдет в его беззаконные руки (а мудреца возведет в ранг первого советника и поставит над всеми людьми страны, и детей его сделает равными среди вельмож и шейхов), – лекарь создал яд, незаметный и смертоносный. Шейх угасал быстро и мучительно, страшные боли донимали и его, и старших братьев нечестивца. Не осталось времени позвать лучших лекарей мира – снавей, способных поднять умирающего, – оказались они слишком далеко. Ведь снави не живут при дворе, они помогают каждому, независимо от его достатка, таков их удел.

Когда же настали последние часы повелителя, у его дворца возник конь, сводящий с ума всех знатоков своей статью, черный, как безлунная ночь. Всадник спешился, прошел в покои шейха. Никто не посмел его остановить, ибо многие слышали о силе демона. Кэбир поднял шейха с ложа смерти. Вылечил и наследников. И предложил ученику выбор: выпить собственный яд или рассказать о причинах его составления. Лекарь рассказал все, и обоих заговорщиков казнили в тот же день. А демон взял с шейха плату, которую обещал ему ученик, и ни монетой больше.

Много есть историй про этого демона, ибо он не стареет и по-прежнему бродит по миру людей. И до сих пор он могуществен. Стал ли он с древних времен более зол или добр? Возможно, да, а может – нет. Разное говорят старики. Но в одном они сходятся: слово, данное однажды, следует держать, демону оно дано или человеку – не важно. Оно дороже золота.

* * *

Закат в тот день не удался.

Непривычные и чужие для юга слоистые облака ползли узким клином с тусклого востока, темные и блеклые, в рыжих разводах поздних отблесков света. Будто нерадивый воин после боя не вычистил свой меч, и теперь, спустя изрядное время, сталь покрылась позорной и неопрятной бахромчатой ржавчиной. Смотреть противно. Он бы шею свернул за такое отношение к оружию.

Еще вечер плох потому, что за пологим холмом, одним из последних, еще довольно полно и надежно скрепленных чахлыми стелющимися травами, начинается гиблая, опасная и мертвая на многие недели пути пустыня Кэ-рабих. Для него – начинается. А для идущего с восхода под клинком туч каравана, едва показавшегося на гребне этой долины, которую он пока не видит, но прекрасно представляет, как раз заканчивается. Верблюды давно рассчитывают на толковый отдых у воды и сами прибавляют шаг, благо жара нескончаемого дня пошла на убыль. Погонщики утомлены последним и оттого весьма длинным – кому нужна еще одна ночь в мертвых песках – переходом. Они сегодня слишком беззаботны. Напрасно: ржавую сталь небо кажет не спроста – предупреждает внимательных и опытных в чтении подобных примет.

Самое время снарядить лук и перевести коня на шаг. Пусть отдохнет, хоть Актам и не из тех жалких созданий, что способны легко утомиться. Но не стоит быть небрежным – пусть вороной неспешно взберется вверх по бронзовому склону, залитому закатом, кося хитрым глазом на опустившего повод седока и выхватывая на ходу редкие, почти сухие стебли. Пока еще длится спокойное время тишины, и не к чему его торопить.

От вершины он глянет вниз и решит – стоит ли продолжить прямой путь и вмешаться. Или обойти стороной то, что неизбежно разорвет тишину вечера. Здесь, в низине, близ кромки пыльно-серой ночной стороны холма, бронзовый бок которого топчет Актам, и подсвеченного закатом склона соседнего, он никому и ничего не должен и лезть в чужие дела едва ли станет. Люди так многочисленны и схожи, что их убогие драки за юктасский шелк или пряности с берега Эргис ничего не изменят в мире. Как и их смерть. Караван поджидают не новички – подготовились они отменно. Следы он приметил давно – конные прошли, как и он, с заката. Большой отряд, свежие лошади без поклажи. Долинка испокон века – место засад. И что с того? Верблюдам все равно, кто поведет их к воде. А ему? В общем-то, тоже. Почти.

Вороной распробовал, насколько трава подобна старому сену, и потерял к ней интерес. Он, уж без сомнения, достаточно хорош, чтобы претендовать на лучший ужин. И прекрасно знает себе цену. Вскинул сухую голову, подобрался и прибавил шаг. Сзади недовольно всхрапнул заводной, хромой полуторагодовалый жеребенок. Еще одна забота – нахмурился седок. Глупо было его брать, тем более – за полную цену взрослого коня.

В последнее время он вообще делает много глупостей. Вот хотя бы: что он вообще хочет увидеть с гребня? Невелик интерес смотреть на обычную резню разбойников, еще не получивших достаточно золота, чтобы снарядить караван, с более успешными соплеменниками. Он слишком много знает о происхождении достатка купцов, чтобы лезть в драку. В большинстве – это ожиревшие и по-прежнему жадные пройдохи. Некогда сами выбившиеся из лихих людей, но уже накопившие достаток и вместе с ним – страх за свою жизнь, ставшую удобной и размеренной. Или спесивые богачи, мечтающие породниться со знатью и оттого заранее окружающие себя толпой слуг с гибкими спинами. А еще – холодноглазые скупцы, ради выгоды загоняющие насмерть и скот, и людей.