Читать книгу "Зеленые холмы Африки - Эрнест Хемингуэй"

Когда грузовик впервые дал знать о себе, мысидели в укрытии, которое охотники племени вандеробо соорудили из веток исучьев поблизости от солонца. Сначала звук возник где-то очень далеко, и никтоиз нас не мог определить, что это такое. Потом он стих, и мы решили, что нампросто померещилось, а может, это ветер шумел. Потом звук стал медленнонарастать, уже не оставляя у нас никаких сомнений, становился все громче и громче,и наконец с оглушительными выхлопами, с перебоями невыносимо тарахтящего моторагрузовик прошел позади нашего укрытия и дальше по дороге. Один из двухохотников, с повадками трагика, встал.

– Все пропало, – сказал он.

Я приложил палец к губам и знаком велел емусесть.

– Все пропало, – снова сказал он ишироко развел руками. Мне он никогда не нравился, а теперь и подавно.

– Подожди, – шепнул я.

М`Кола покачал головой. Я посмотрел на егоголый черный затылок, а он повернулся вполоборота в мою сторону, так что мнестали видны редкие, как у китайца, усы в уголках его губ.

– Плохо, – сказал он. – Хапанам`узури.

– Подождем еще немножко, – сказал яему.

Он снова опустил голову, чтобы ее не быловидно над сухими ветками, и мы торчали в пыльной яме до сумерек, когда на моейвинтовке уже нельзя было различить прицел; но антилопы так и не появились.Трагик нетерпеливо ерзал, ему не сиделось на месте. Незадолго перед тем, какисчезнуть последнему свету, он шепнул М`Кола, что в такой темноте стрелятьнельзя.

– Молчи, – сказал ему М`Кола. –Бвана [1] может стрелять, когда ты совсем ничего не видишь.

Второй следопыт, грамотный, сновапродемонстрировал нам свою грамотность, нацарапав острой веточкой у себя наноге, как его зовут, – Абдулла. Я не выразил при этом особого восторга, аМ`Кола с каменным выражением лица посмотрел на буквы, выведенные на чернойкоже. Тогда охотник той же веточкой зачеркнул написанное.

Наконец я в последний раз проверил прицел,пользуясь остатками света, и убедился, что ничего не видно, даже если широкораздвинуть ветки.

М`Кола наблюдал за мной.

– Плохо, – сказал я.

– Да, – подтвердил он на языкесуахили. – Поедем в лагерь?

– Да.

Мы встали, вылезли из ямы и, ступая потвердому песку, ощупью пробираясь между деревьями, ныряя под ветки, вышли кдороге. Машина ждала нас за милю от укрытия. Когда мы поравнялись с ней, шоферКамау включил фары.

Грузовик все испортил. В то утро мы оставилисвою машину на дороге и, соблюдая всяческую осторожность, пошли к солонцу.Накануне выпал дождь, но не настолько сильный, чтобы затопить его, а солонецэтот представлял собой всего лишь прогалину среди деревьев, с глубокопротоптанной по кругу землей и с ямками по краям, где животные вылизывали соль,и там мы видели свежие, в форме удлиненного сердечка, следы четырех довольнокрупных самцов куду, приходивших полизать соль минувшей ночью, и много таких жесвежих следов менее крупных антилоп. И еще следы носорога, который, судя поотпечаткам копыт и по растоптанной куче соломистого помета, навещал это местокаждую ночь. Наше укрытие было вырыто на расстоянии выстрела из лука отпрогалины, и, сидя там в мусоре и в золе, привалившись спиной к откосу ямы,втянув голову в плечи, подняв колени к самому подбородку и глядя прямо передсобой сквозь сухую листву и тонкие ветки, я увидел, как небольшой самец вышелиз кустарника к прогалине, где была соленая земля, и стал там – серый красавецс могучей шеей, с витками рогов, поблескивающих на солнце. И я прицелился ему вгрудь, но не выстрелил, боясь распугать более крупных куду, которые, конечно,придут сюда в сумерках. Но самец услышал приближение грузовика задолго до того,как услышали мы, и метнулся в чащу, и все живое, что бродило в кустарнике наравнине или спускалось с невысоких холмов к деревьям, туда, где соль, –все замерло, услышав этот тарахтящий, лязгающий звук. Они придут сюда потом, втемноте, но тогда уже будет поздно.

И вот, проезжая в машине по песчаной дороге,видя, как огни фар выхватывают из темноты глаза ночных птиц, которые,раскорячившись, сидели на песке и в страхе бесшумно взмывали вверх чуть ли неиз-под самых колес, глядя на костры переселенцев, весь день тянувшихся по этойдороге на запад из голодных мест, что лежали впереди нас, уперев винтовкуприкладом в носок башмака, а ствол придерживая сгибом левой руки, наливая вискииз зажатой между колен бутылки в алюминиевый стаканчик и в темноте подавая егочерез плечо М`Кола, чтобы он подлил туда воды из фляги, потягивая виски –первую порцию за день, самую вкусную, какая только может быть, – провожаяглазами проносящийся в темноте густой кустарник, чувствуя прохладу ночноговетерка и вбирая ноздрями чудесный запах Африки, – я был совершенносчастлив.

Потом впереди показался большой костер, икогда мы поравнялись с ним и проехали мимо, я успел разглядеть стоявший у дорогигрузовик. Я велел Камау остановиться и подать назад и, въехав задним ходом вкруг света от костра, мы увидели возле поднятого капота грузовика толпутуземцев и среди них невысокого кривоногого человека в тирольской шляпе,коротких кожаных штанах и в рубашке с открытым воротом.

– Помощь не требуется? – спросил яего.

– Нет, – ответил он. – Развечто вы механик. Эта штука не в ладах со мной. Меня ни одна машина не любит.

– Может, регулятор зажигания барахлит?Когда вы проезжали мимо нас, было похоже по стуку в моторе, что с зажиганиемнеладно.

– Боюсь, как бы хуже не было. Судя постуку, дело совсем дрянь.

– Если вы доберетесь до нашей стоянки,там у нас механик.

– А это далеко?

– Миль двадцать.