Читать книгу "Время чудес. Новогодние сказки - Виктор Батюков"

Виктор Батюков

Время чудес. Новогодние сказки

В ГОСТЯХ У СКАЗКИ.

Как-то в один солнечный предновогодний день решил я пройтись по лесу, подышать свежим, морозным воздухом, полюбоваться на покрытые снегом ели, а если посчастливится, то и увидеть беленького зайчишку. А так как лес находился совсем рядом, то мне достаточно было одеть тёплую куртку, шапку и выйти из дому.

Не прошло и часа, как я уже брёл по лесу, любуясь запорошенными снегом деревьями. Увлёкшись дивной красотой, даже не заметил, как заблудился. Огляделся- деревья стоят какие-то высокие, верхушками небо подпирают, ветками облака задевают и потрескивают грозно так. Мол, что тебе, человек, здесь надобно? Уходи по- добру по- здорову. Хотел я по своим следам обратно уйти, глядь- а следов то и нет. Бросился в одну сторону, бросился в другую — всё вокруг чужое, незнакомое. Собрался уж было «ау» кричать, на помощь звать, только гляжу- выходит из-за векового дуба старик. Сам белый, словно снегом припорошенный, борода большая, почти до пояса, а глаза голубые-голубые, и озорные, как у пятнадцати летнего парнишки. Одет он был в тулуп до самых пят, шапку- ушанку, валенки да меховые рукавицы.

— Здравствуй, мил человек, — поздоровался он — Как же ты забрёл в эти глухие места?

— Здравствуйте, дедушка. Вот, заблудился я. Не подскажете, как отсюда на дорогу выбраться? — обрадовался я своему странному спасителю.

— Отчего ж не подсказать, подскажу. Только, вижу, продрог ты весь. Вон руки- то как побелели. Пошли, я тебя сперва к себе в избу сведу, чайком с липовым мёдом угощу, а уж потом и на дорогу выведу.

Почувствовав, что и вправду сильно продрог, я с радостью согласился.

— А далеко ли твоя избушка? — поинтересовался я, когда мы тронулись в путь.

— Здесь недалече. Три раза зайцу скакнуть да один раз лисе хвостом махнуть, как мы уже и на месте.

Только я открыл рот, чтобы спросить, как же зовут моего нечаянного спасителя, как вышли мы на большую поляну. Посреди неё стоял красивый терем. Он был точь в точь похож на те дома, про какие обычно в сказках пишут. Стены прочные, дубовые, ставенки резные, крылечко точёное, крыша острая, а на маковке флюгерок в виде петушка вертится. Только мы подошли к крыльцу, как вдруг дверь в тереме отварилась, и нам навстречу вышла бабушка. Она была такая же беленькая, как и мой спутник, только вдобавок ещё и худенькая, а личико доброе — доброе.

— Вот, Зимушка, привечай гостя дорогого. Человек то этот не простой — сказочник. Обогреться бы ему, а то промёрз весь, — с нежностью в голосе сказал старик.

Я с удивлением поглядел на него. «Откуда он знает, кто я такой?»

— А ты что ж это, старый. Не мог мороз по убавить, коль человека в гости ждал? — улыбнулась хозяйка, и мне показалось, что от этой улыбки снег на поляне засверкал разноцветными бриллиантами.

— Так нельзя мне порядок нарушать, — развёл руками старик и, повернувшись ко мне, деловито забасил. — Проходи, проходи в светлицу, мил человек, а то что ж мы у крыльца топчемся! Хозяюшка нам сейчас самовар поставит. Посидим, поговорим, чайком по- балуемся, — и легонько подтолкнул меня к ступенькам.

Войдя в просторную, светлую комнату, я снял шапку и огляделся. Конечно же, ни телевизора, ни музыкального центра здесь не было, но то, что я увидел, поразило меня больше, нежели какой- нибудь домашний кинотеатр. У окна стоял большой дубовый стол, к столу приставлены широкие скамьи. Со стен свисали огромные, ручной работы, тяжёлые ковры. В углу стояла старенькая прялка, а рядом с ней, на совсем новом столе — компьютер. Далее, у большой русской печки, за свисающим до самого пола пологом, угадывалась кровать.

— Ну, чего встал у порога? — вошел в комнату дедушка. — Проходи, снимай свою одёвку, у нас печь жарко натоплена, да присаживайся к столу. Скоро хозяюшка самовар принесёт.

Я присел на лавку, и попытался представить себе, как последнее слово техники могло оказаться в глухом лесу, на поляне, в отставшей на несколько веков в своём развитии избушке.

— Я гляжу, тебя та вещица приворожила? — перехватил мой взгляд старик. — Это внучкина цацка. Говаривает, дюже ей в работе помогает.

— А где она сейчас? — возвращаясь мыслями снова в избу, спросил я.

— Как где? У матери. Она к нам только раз в год наведывается.

— Далеко, значит, ваша дочка живёт, раз так редко навещает, — посочувствовал я.

Старик крякнул в кулак, и улыбка, шустрым зайчонком пробежав по его седым усам, спряталась в бороде.

— А это как посмотреть. — ответил он. — Коль пешком идти, то за век не дойдёшь, а коль на печи лежать, то за три месяца домчишься.

— Как это? — удивился я.

В тот самый момент дверь в комнату распахнулась, и хозяйка внесла кипящий самовар. Затем достала из буфета (который я сразу и не заметил) две глиняные чашки и вазочку с пряниками. А дедушка, вышел ненадолго из комнаты, вернулся, неся небольшую баночку мёда. Налив ароматного травяного чая, он снова присел на лавку и продолжил прервавшийся разговор.

— А вот как. Ты пей чай, кушай мёд, пряники, а я тем временем тебе одну былину поведаю. Авось и догадаешься.

Как-то, давным-давно, правил одной страной царь, и звали этого царя Год. Хоть и строгий он был, но справедливый. Он сам указывал, когда на земле травке зазеленеть, когда цветку распуститься, когда дождику пролиться, а когда и метели закружить. И был у него сын — Лето. Красивый, статный и очень добрый юноша. Каждую зверюшку жалел, каждый кустик от напасти берёг. И вот пришло ему время жену выбирать. Собрались в царском дворце невесты с разных уголков государства. Были среди них и нежные Поветрули, и холодные Русалки, и лесные красавицы Ели, но приглянулась ему дочь дальней родственницы царя Осени — Слякоть. Была она бледна лицом, худа телом, печальна взором и так не походила на других красавиц, что этим и пленила сердце принца. Хоть Году и не понравился выбор сына, но делать нечего. Тут же, на этом балу было объявлено об их помолвке, и все разъехались по домам.

Хочу заметить, что Осень была на редкость сварливая и злая тётка. К тому же ещё и очень завистливая. Она терпеть не могла, когда кому-то было хорошо. Если люди радовались богатому урожаю или теплому солнышку, Осень прям желтела от зависти и всё