Читать книгу "Лейк-Фроумский Кошмар - Артур Уильям Апфилд"

Артур У. Апфилд,

австралийский писатель

ЛЕЙК-ФРОУМСКИЙ КОШМАР

Рисунки К. ЯНСИТОВА

Повесть

1

Только слабенькая светлая полоса на горизонте предвещала наступление нового дня, когда выстрел внезапно разорвал тишину. Дикие птицы испуганно взмыли в небо с деревьев, окаймлявших озеро. Несколько минут воздух взбивали удары крыльев всполошившихся птиц. Кенгуру, почти невидимые в предрассветных сумерках, гигантскими скачками кинулись к ближнему бушу. Но через некоторое время над местом к востоку от Лейк-Фроума снова повисла тишина просторов австралийской глубинки, бескрайних и безлюдных.

Одинокий кроншнеп затянул свою меланхолическую песню, но человек, лежавший у ручья лицом вниз, не слышал ее. Он был мертв. Из перевернутого котелка стекали в песок последние капли воды. В нескольких сотнях метров от него мерцал огонек медленно гаснувшего костра, так и не вскипятившего воды для чая. Лишь два дня спустя снова приблизились человеческие шаги к мульговому дереву, под которым погибший разбил свой лагерь.

Управляющий Квинамби-Стейшн был человеком практичным. Утром двенадцатого июня его пригласил к себе владелец большой скотоводческой фермы, командер[1] в отставке Джонс и сообщил, что Эрик Мэйдстоун, недавно гостивший в Квинамби, на Лейк-Фроум-Стейшн так и не прибыл. Управляющий предположил, что Мэйдстоун мог, видимо, задержаться у одного из двух колодцев, мимо которых должен был проезжать по пути к Лейк-Фроуму.

Мэйдстоун прибыл на Квинамби-Стейшн седьмого июня. Он объяснил, что работает учителем и сейчас у него каникулы. Джонс с любопытством разглядывал тяжело груженный мотоцикл.

На безмолвный вопрос Джонса Мэйдстоун ответил, что решил воспользоваться каникулами, чтобы написать несколько статей в журналы. Он увлекается фотографией и получил недавно заказ заснять здешних животных, приходящих на ночной водопой на здешние водоемы. Джонс тут же пригласил его переночевать в Квинамби. Когда Мэйдстоун упомянул, что намерен посетить Лейк-Фроум-Стейшн, сфотографировать ее и водоемы вокруг, Джонс обстоятельно описал ему предстоящий путь, обратив особое внимание на дорожные ориентиры.

Местность, по которой надлежало продвигаться Мэйд-стоуну, была для Австралии в некотором роде необычной.

Квинамби-Стейшн располагалась по восточную сторону Изгороди, сооруженной для защиты от динго и разделяющей Федеральные штаты Южная Австралия и Новый Южный Уэльс. Длина этой Изгороди — 375 миль, и оканчивается она у реки Муррей. Между центральной усадьбой Квинамби и Изгородью — артезианский колодец, обозначенный на всех картах как «Колодец 9». По другую сторону Изгороди, почти рядом с нею, находится «Колодец 10». Примерно в 50 милях к западу от него разместилась центральная усадьба Лейк-Фроум-Стейшн, а еще дальше, милях в 15 от нее, простиралось озеро, которому эта скотоводческая ферма и обязана своим именем. Квинамби охватывает территорию в сто квадратных миль, Лейк-Фроум-Стейшн — около шестидесяти. Однако в здешних краях играют роль не только большие расстояния.

Местные оседлые аборигены рассказывают о некоем, обитающем здесь и ставшем почти легендарным страшном верблюде. Верблюды все почти строптивы и упрямы, но этот одичалый верблюд был, должно быть, так обозлен на все человечество, что бросался на любого человека без всякого, хотя бы малейшего повода. Говорили, будто этот верблюд — самый большой из всех, что можно увидеть в Австралии. Аборигены называли его «злым верблюдом-призраком», и те из них, что жили по западную сторону Изгороди, спешили, едва зайдет солнце, укрыться в своих лагерях.

Работники с ферм по восточную сторону Изгороди, правда, считали эти страхи изрядно преувеличенными и в шутку окрестили верблюда «Лейк-Фроумским Кошмаром». Впрочем, жители окрестных скотоводческих ферм все же в один голос утверждали, что слышали ужасающий рев дикого верблюда. Особенно далеко разносился он в ночной тиши, и пастухи в своих одиноких хижинах слегка поеживались от этого рева.

Услышав от Джонса, что Мэйдстоун пропал, управляющий сел на грузовик и поехал в аборигенский лагерь, где пригласил с собой двух трекеров[2], чтобы они прошли по следам мэйдстоунского мотоцикла. До первого колодца след был достаточно четким. Аборигены пояснили: здесь учитель делал стоянку и кипятил на костре чай. Возможно, ему представился случай сделать и несколько снимков. За колодцем же следы распознавались значительно хуже, однако оба трекера шли по ним без особых трудностей. Следы вели к воротам в Изгороди, а оттуда — к следующему колодцу. Сразу за воротами на песке были отчетливые следы копыт большого бычьего стада, а когда грузовик приблизился к колодцу, обнаружился стоявший на опушке мульгового леса мотоцикл. Неподалеку от него нашли холодное костровище, а рядом на ветке — фотоаппарат Мэйдстоуна и его бурдюк.

Примерно на полпути между мотоциклом и небольшим озером, в которое стекала вода из артезианского колодца, они наткнулись на труп Мэйдстоуна. Он лежал на песке лицом вниз. Крепчавший с каждым часом западный ветер уже слегка присыпал песком его ноги.

— Злой верблюд-призрак, — обернулся старший из аборигенов к управляющему, — опрокинул белого человека и затоптал его насмерть.

Управляющий пренебрежительно фыркнул и велел трекерам перевернуть труп. К куртке прилип песок, а большое темное пятно на груди не оставляло ни малейших сомнений, каким способом Мэйдстоуна лишили жизни.

— У верблюдов нет ружей, — пояснил управляющий.

Он приказал аборигенам взять из грузовика брезент и прикрыть покойника. Полиции не нравится, когда вороны и орлы слишком затрудняют расследование. На предельной, какая возможна на здешней местности, скорости управляющий вместе со своими спутниками поехал назад, к своему дому. Здесь он настроил рацию — питание ее обеспечивал генератор с педальным, вроде велосипедного, приводом — связался с Брокен-Хиллом и поставил в известность о случившемся полицию.

Полицейские чины тотчас же отправились в путь, прихватив с собой нескольких аборигенов-следопытов, прибыв к месту преступления, разбили палаточный лагерь, и аборигены пошли вокруг трупа по расходящейся спирали в поисках каких-либо следов убийцы. В сумерки они вернулись в лагерь, так ничего и не обнаружив. Западный ветер достиг меж тем такой силы, что на открытых местах засыпало песком даже глубокие бычьи следы.

Работа трекеров стала практически невозможной, и все же один из них доложил, что обнаружил между отдаленной группой деревьев и зарослями колючего кустарника верблюжьи следы. Он полагал, что верблюд приблизился к колодцу с севера