Читать книгу "Иль Фарг. Невестка Эмира - Ульяна Соболева"

Иль Фарг. Невестка Эмира

Ульяна Соболева. Иль Фарг. Невестка Эмира

Пролог

Ахмад Мухаммад ибн Бей испытывал ко мне какую-то противоестественную бешеную ненависть, вперемешку с этим невыносимым выражением похоти на дне его черных огромных глаз. И я понятия не имела, за что… чем я заслужила такую жуткую участь, и почему именно он отобрал у меня счастье. За что? Зачем я ему?

Когда где-то за дверью объявили:

«Эмир пожаловал»

Я вся снова заледенела от ужаса, а надежда, что Рамиль возразит своему монстру-отцу, исчезла, едва я взглянула в испуганные и жалкие глаза своего жениха еще там, когда Ахмад объявил, что никакой свадьбы не будет.

– Пошел вон, не путайся под ногами! – рявкнул он тогда сыну, и тот трусливо ретировался, уступая более сильному противнику.

Голос Ахмада прозвучал настолько отчужденно, настолько холодно, что мне показалось, я сейчас упаду в обморок от одного его звука. Никто и никогда не пугал меня настолько сильно, как этот человек, которого и человеком язык назвать не поворачивался.

Эмир вошел в спальню и занял собой все пространство комнаты. Огромный, высокий, худощавый и в тот же момент настолько сильный, что каждая его мышца прорисовывается под черным лонгсливом с воротником под горло. Сколько ему лет? Он выглядел достаточно молодо… Лет тридцать пять или тридцать шесть. Красивый до боли в глазах и в тот же момент совершенно изуродованный с левой части лица грубым шрамом от ожога. Я вздрогнула, увидев этот шрам, но не от жалости, а от суеверного ужаса, потому что он пугал меня, как самое страшное и ненасытное чудовище из адских кошмаров, и это чудовище пришло ко мне в спальню, чтобы уничтожить и разодрать на части.

Эмир двигался, как большая пантера. Играючи мышцами, пружинисто и хищно. Когда он приблизился ко мне, я шумно выдохнула, и мне показалось, что из моего рта пошел пар – настолько рядом с ним стало холодно и опасно.

Ахмад наклонился ко мне, тронул мои волосы и с неким звериным удовольствием выдрал из волос заколку так, чтобы те рассыпались по спине.

– Похожи на омерзительный снег из твоей страны… всегда ненавидел его. Как и зиму, как и все, что с вами связано.

И поднял прядь волос, наматывая на запястье, чтоб уже через секунду рвануть мою голову назад.

Какие огромные у него глаза. Темно-карие. Похожие на бархатную адскую тьму с мелкими золотистыми прожилками. И в черном расширенном зрачке отразилось мое бледное лицо.

– Если я вошел в помещение – ты должна встать, а потом поклониться мне и поцеловать мою руку. Хотя… мне доставит наслаждение наказать тебя за непокорность. Ты даже не представляешь, как часто и как больно я буду тебя наказывать. А еще… ты будешь меня умолять, чтобы я сделал это снова.

Я не хотела наказаний. Мне было страшно, дико и отвратительно. Я всегда боялась боли, страданий и мучений. Я хотела, чтоб меня отпустили, чтоб этот кошмар кончился, и я смогла уехать домой. Пусть отпустит… я ведь просто хотела выйти замуж за его сына. Зачем… зачем он сам женился на мне? Чтобы истязать? За что так люто ненавидит меня?

– Хорошо.

– Не хорошо, а хорошо, мой эмир! Повтори!

Сдавил волосы сильнее, наклоняя меня вниз к своей руке с длинными шрамами на запястье.

– Хорошо, мой господин!

– Целуй!

И я с трепетом прижалась к шраму губами.

Ахмад рывком поднял меня вверх и, сдавив мою грудь, прошипел мне на ухо.

– Ты понятия не имеешь, что такое боль… Ты о ней только слышала или видела в своих тупых мелодрамах. А теперь ты с ней познакомишься. Я сделаю с тобой все, что захочу. Сделаю все то, что творили с моими людьми… такие, как твой отец, и он вместе с ними. Ты станешь моей преданной, покорной сукой, с вечно раздвинутыми ногами и открытым ртом. Я научу тебя ползать у меня в ногах и просить тебя вые*ать!

Такой адской и черной ненависти я никогда не видела в чьих-то глазах. Они такие страшные, такие холодные, такие горящие диким огнем. И то, что он говорит, словно хлыст бьет меня по нервам, по оголенным венам, заставляет взвиться и напрячься всем телом.

– Я буду учить тебя стать моей собакой прямо сегодня ночью, и ты ублажишь меня так, как я того захочу.

Я не знала, за что он так меня ненавидит. Всего лишь день назад я собиралась выйти замуж за Рамиля, всего лишь день назад я была невестой красивого, доброго парня… а уже сегодня я стала женой исчадия ада, чудовища с человеческим лицом. Мой мир разбился вдребезги и никогда не станет прежним.

– Ты будешь носить на своей шее ошейник, ты будешь моей рабыней, моей собственностью, моей псиной. Теперь ты принадлежишь мне!

– Я… я ничего не сделала, я… я хотела стать, стать женой вашего сына… я люблю его… я…

– ЗАТКНИСЬ! Я прекрасно знаю, зачем ты собралась выйти за моего сына, и сколько ему стоило твое согласие! Запомни… в любую секунду лечение твоей сестры прекратится, в любую секунду твою мать снова посадят за решетку!

Мне стало холодно. Настолько холодно, что по всему телу проступили мурашки от озноба. А его страшные глаза сверкнули брезгливым отвращением. Рука продолжала сжимать мою грудь, пока он вдруг не сдернул корсаж свадебного платья вниз к поясу.

Пальцы сдавили сосок, и я вскрикнула от боли. Он сжимал кончик груди с такой силой, что у меня на глазах выступили слезы.

– И нет… я не твой господин. Слишком много чести для собаки. Ты будешь называть меня – хозяин. Ты просто моя собственность и принадлежишь мне. Никаких прав у тебя нет, пока я их тебе не дал. В моем мире у женщины нет души… как и у псины.

Мне очень хотелось, чтобы его пальцы отпустили сосок, но он сдавил его еще сильнее.

– Повтори. Я твоя собака, хозяин, и сделаю все, что ты захочешь, добровольно!

Он улыбался, как психопат. С ненавистью и вожделенной похотью. Он внушал мне суеверный ужас своей жуткой красотой и уродливыми шрамами.

– Прошу… мне больно…, – взмолилась и закусила нижнюю губу. – Я сделаю все, что вы захотите!

– Прошу? Кого ты просишь? – еще сильнее, так, что теперь хочется зарыдать.

– Прошу, мой хозяин.

– Правильно. Умница.

И отпустил