Читать книгу "Сержио - Андрей Двок"

Холодный октябрьский вечер. Облачности нет, как нет еще и снега. Но за окном хабаровского ресторанчика «Мюнхен» уже минус двенадцать. Тем уютнее внутри. Тепло, полумрак, тихая музыка. Это одно из немногих мест в городе, где я люблю бывать. Почему? В свое время мне довелось послужить в ГСВГ, это наша группа войск в ГДР (для тех, кто уже не помнит или не знает). Лет мне было только-только за двадцать, все девушки — благосклонны, пиво — лучшее в мире, профессия — нравится и достойно оплачивается, здоровья — вагон и пошатнуть его ничто не может. Ну… так тогда казалось.

В редкие часы отдыха мне нравилось посидеть в гаштете, попить пивка, пообщаться с местным населением. Немножко выучился языку, совсем чуть-чуть. Но для магазина или гаштета хватало. И когда уже в Хабаровске случайно зашел в этот ресторанчик, то что-то зацепило. Стал иногда приходить сюда. Чаще всего, просто за бокалом пива вспомнить трудную, но яркую и счастливую молодость. Реже, пошутить над барменом и официантками. Над всеми местными Гансами и Гретхен (судя по бейджикам), которым делал заказ на немецком, а они хлопали глазами, не понимая ни слова. Хохотали мы вместе. Молодежь оказалась отличная и с юмором дружила.

Вечер только начался и в подвальчике почти никого не было. Я присел на свое любимое место за дальним столиком, лицом ко входу. Официантка улыбнулась, как завсегдатаю и быстро обслужила. Вот и первые посетители, в ресторанчик залетела стайка девушек. Весело смеясь и переговариваясь, прошли к столу, простреляли глазками по залу. Взгляды скользнули по мне, не зацепившись ни на секунду. Я понимающе усмехнулся. Уже начал привыкать. Ну, а что хотел? Все правильно. Во-первых, через несколько месяцев стукнет сорок девять. И темные волосы, не скупясь, уже присыпала седина. А во-вторых, женщины тонко чувствуют эмоциональный фон. А он в последние годы, мягко сказать, мрачноват и не привлекателен. А вот мое внимание они привлекли. Одна из девушек была поразительно похожа на мою жену, мою Аннушку. Такое же необычное сейчас своей скромной красотой лицо, восхитительные миндалевидные глаза, большие пушистые ресницы. Тоскливо защемило в груди, я с трудом заставил себя отвернуться. Почему так получилось, что я сейчас сижу один, пряча лицо за этим пивным стаканом? Идти некуда и, самое главное, нет желания это изменить. Накатили воспоминания… Счастливая жизнь! Нет, я не сын олигарха или партийного босса. Родился и рос в рабоче-крестьянской семье. Но в семье дружной. Где все любили друг друга.

Родился в поселке, но вскоре семья переехала в Хабаровск. Бабушка, отец, мама, старший брат Толик и ваш покорный слуга. Родители рассказывали, что хотели лучшего будущего мне и брату. Было здорово! Мы многое делали вместе, а от отца вообще не отлипали. Когда он был дома, конечно. На рыбалку, на охоту, в гараж, на дачу. Даже на работу с ним ездили. Отец работал на железной дороге машинистом. И мы с братом напрашивались с ним в поездку. Батя научил многому: стрелять, ловить рыбу, готовить, водить сначала мотоцикл, а потом и машину, разводить костер, мастерить помаленьку. Да всего не перечислишь! А самое лучшее время начиналось на летних каникулах. Мы с Толяном почти все время пропадали у родителей отца в посёлке Смидович, у деда Самуила и бабы Насти. Отец в основном занимался там охотой и рыбалкой, а мы ловили момент пообщаться с дедом. Герой войны, тяжелораненый под Ленинградом, и настоящий забайкальский казак. И у него была настоящая казацкая шашка! Представляете, что это значило для советского пацана?! Покоя мы ему не давали. Терзали деда, как могли, прося его рассказать про войну и дать поиграться с шашкой. Про войну он не рассказывал. От слова совсем. А так, как отвязаться от нас было не реально, то он допускал к шашке.

Только вот насчет «поиграться», это мы размечтались. Дед быстро объяснил Толику и мне, что значит шашка для казака. И поставил условие: или серьёзно ей занимаемся, или она остается в сундуке. Естественно, мы заверили его, что будем заниматься серьезно. Ну, заверили оба, а занимался один я. Толяну было не очень интересно, он больше любил возиться с мотоциклом, а я просто души в клинке не чаял. Дед, видя такое дело, и сам загорелся. Учил, как его когда-то батя учил. Удар ставил сначала на струе воды, чтобы брызг не было, потом на рубке лозы. Нападение и защиту тоже тренировал от простого к сложному. Уходы, отбивы, отводы, скаты. Все эти «дверцы», «оконца», «колокольчик»[1].