Читать книгу "Меня ему обещали - Анна Милтон"

ВИКА

Удивительно, как крутые жизненные виражи могут кардинально изменить дальнейший путь событий всего за пару дней. И вот желанное будущее, к которому я старательно готовилась, на глазах рассыпается в горстку пыли. Планы летят коту под хвост, впрочем, как и все остальное. Ничего не остается. Лишь зияющая, холодная неизвестность, в которую ступать не хочется, а придется — потому что назад дороги тоже нет.

Я с нетерпением ожидала дня, когда с гордостью покину приют «Дэвуар», попрощаюсь с девочками, с которыми провела лучшие годы юности, с кем делила слезы радости и печали; обниму крепко-крепко на прощание воспитательниц, вложивших душу в то, чтобы качественно обучить каждую девочку и отпустить в свободное плаванье; а затем смело отправлюсь во взрослую жизнь.

Женский пансион «Дэвуар», расположившийся в живописном уголке Подмосквья среди Ивовой рощи, сумел воплотить все, о чем я могла когда-либо мечтать… о чем могла мечтать любая из нас, оказавшаяся под опекой достойных преподавателей. Нам, несчастным малюткам-сироткам, обеспечили теплый кров, сытную еду и возможность заниматься по одной из лучших школьных программ. Приют подарил мне надежных подруг и отзывчивых взрослых, которые всегда поддерживали добрым советом.

Я не знала ничего о своих родителях. Не помнила, как попала в «Девуар». Воспитатели рассказывали, что меня подкинули к воротам пансиона совсем крохой. Казалось, это было подарком самой судьбы. За благородный жест фортуны я прочно схватилась. Прилежно училась, не создавала проблем и была в почете у преподавателей.

«Девуар» — спасение для безродных девочек, спонсируемое влиятельными людьми, щедрыми благодетелями. Наш счастливый билет в прекрасное будущее.

Понадобилось всего несколько минут, чтобы понять: я ни черта не знала о месте, в котором прожила почти всю свою жизнь. Что преподаватели, заменявшие родителей, лгали и растили нас, как скот на убой. Только, конечно же, никто не собирался убивать воспитанниц буквально, и продавать на органы — тоже.

Я думаю, так было бы лучше. По крайней мере, это не столь унизительная участь, как, например, в один «чудесный» вечер оказаться участницей закрытого аукциона «Блажь», на котором твою девственность выставят на продажу.

— Пойми, Вика, это твой шанс… твой НАСТОЯЩИЙ шанс на достойное будущее! — рьяно уверяла меня Марья Алексеевна перед тем, как один незнакомый мужчина схватил мой чемодан с вещами и закинул в багажник черного автомобиля, а другой бесцеремонно схватил меня под локоть, чтобы я не сбежала.

А я хотела. Очень сильно хотела! И пыталась, да только прицепившийся к моей руке громила в костюме и с каменным лицом ни в какую не следовал моим требованиям немедленно отпустить.

Я слушала объяснения Марьи Алексеевны и упрямо мотала головой. Я отказывалась верить в то, что она отчаянно пыталась мне внушить.

Я доверяла ей больше всех. Я искала утешение и любовь в ее объятиях, когда чувствовала себя разбитой и одинокой. Я рассказывала ей обо всем. Я считала ее своей матерью. У нее добрые голубые глаза, тонкие морщинки в уголках рта. Мягкие руки и заботливый голос. Каждый раз, глядя на эту женщину, я видела нимб над ее головой.

Но вот из-под светлых волос Марьи Алексеевны, убранных в тугой пучок, выросли красные демонические рога, а ангельское лицо исказилось, превратившись в дьявольский лик.

— … Не каждой выпадает такая возможность, девочка, — лихорадочно приглаживая ладонями длинную темную юбку, вещала она. Женщина, в которой я видела свою мать, старалась не смотреть мне в глаза. Она лихорадочно блуждала взглядом по окрестностям, погруженным в сумрачный полумрак. — Ты сейчас напугана, но, прошу, успокойся. Возьми себя в руки и хорошенько все обдумай.

— Я не хочу этого, — я могла лишь тихонечко шептать под давящим на грудь весом шока и обиды. — Вы… продаете меня?

Я тут же пошатнулась от собственных слов, как будто кто-то со всей дури ударил мне в живот, выбив воздух из легких. Марья Алексеевна резко подняла взгляд и уставилась на меня круглыми и встревоженными глазами.

— Я предоставляю тебе и другим девочкам прекрасную возможность… — вновь начала она свою отрепетированную речь.

— Да вы сами себя слышите?! — не выдержав, закричала я и всплеснула руками. Совсем вылетело из головы, что один из двух прибывших за мной мужчин для сопровождения по-прежнему находился под боком. — Отойдите от меня сейчас же! — повернув голову в его сторону, рявкнула я, но он и не подумал шевелиться. — Я никуда не поеду! Я позвоню в полицию и обо всем расскажу…

Марья Алексеевна прервала меня громким смехом.

— Милое, наивное дитя. Ты хоть представляешь, какие люди посещают этот аукцион?

— Те, что спонсируют «Дэвуар», очевидно? — процедила я гневно.

Женщина скрестила руки на груди и разочарованно вздохнула.

— Ничего в этом мире не бывает бесплатным, Виктория, — сухо рапортовала она. — Мы все пытаемся выжить. Кто как может. «Дэвуар» обеспечивал тебя. Это место сделало тебя достойным и образованным человеком. Будь же благодарна, девчонка! Ты вполне могла закончить в грязной канаве и даже не дожить до восемнадцати. Стать проституткой, наркоманкой… Если бы не попала сюда.

Я сделала шаг вперед, стиснув дрожащие от злости кулаки. Ярость клокотала в груди, вырываясь вместе с тяжелыми резкими вздохами.

— Если бы я и стала шлюхой, то исключительно по собственной инициативе. Но вы лишаете меня выбора…

— Я забочусь о тебе.

— Позволяя чужакам купить мою девственность… мое тело?!

Марья Алексеевна поджала губы.

— Это не столь высокая плата за то, чтобы иметь возможность жить обеспеченной жизнью и ни в чем не нуждаться.

— Вы не можете этого гарантировать, — сердито настаивала я. — Скажите, хоть одна девушка, кого вы отправили участвовать в аукционе, счастлива теперь? Живы ли они?

— Смирись со своей судьбой, Вика, — уклонилась от ответа преподавательница «Дэвуар». Она подошла ко мне, положила руки на мои плечи и оставила их там, несмотря на мои попытки стряхнуть ладони женщины с себя. — Будь сильной, — сказала она и поцеловала меня в лоб. — Будь сильной, девочка.

Внезапно подступившие слезы пеленой застелили глаза. С шумным выдохом я опустила плечи и перестала сопротивляться.

— Я сбегу… Клянусь, я сбегу… — мямлила между всхлипами.

Марья Алексеевна переместила руку на мой затылок и притянула к себе, чтобы крепко обнять.

— Будь сильной, — повторила она и через пару секунд выпустила мое содрогающееся в рыданиях тело из порывистых объятий.

Не проронив больше ни слова, женщина хладнокровно наблюдала, как громила в костюме вновь схватил меня за локоть и потащил к автомобилю. Я плелась навстречу своей судьбе с низко опущенной головой и сердцем, наполненным безумной болью.