Читать книгу "Инсектопедия - Хью Раффлз"

На нижнем этаже сотрудники выделили почетное место жукам кувагата и кабутомуси. Но не ограничились этим, а дали волю своему психоделическому воображению. Си-Джей зачитывал названия экспозиций: «Чудесные насекомые планеты», «Необычные насекомые планеты», «Красивые насекомые планеты», «Насекомые-ниндзя планеты». А в другом углу – «Удивительные насекомые области Кансай». «Красивые насекомые» были выстроены в замысловатую мандалу; «насекомые-ниндзя» (виртуозы камуфляжа) замаскировались в буквальном смысле – под маску маори; в одной из витрин два крохотных слепняка были наряжены в бумажные кимоно; в другой стая великолепных голубых бабочек морфо парила между двумя стеклами, подсвеченная точечными светильниками, чтобы подчеркнуть переливчатость крыльев. Трудно не полюбить это мероприятие и библиотеку, согласились мы оба. Смесь научного центра с художественным музеем и парком развлечений. Место, где можно воспеть наше внутреннее насекомое.

Незадолго до того, как зазвучала Hotaru no hikari, возвещая о закрытии, мы повстречали в коридоре экскурсовода и куратора. Они говорили на том же языке, что и Сугиура, разрывались между теми же самыми противоречиями. Их настораживало, что делается акцент на впечатляющих импортных насекомых. Но они чувствовали необходимость продвигать эти крупные иностранные виды, даже если полагали, что их реклама ставит японских жуков в опасное положение.

Тут требуется изложить предысторию. Самый подходящий рассказчик – Кадзухико Иидзима, работающий в Mushi-sha, крупнейшем и известнейшем из многочисленных токийских магазинов насекомых. По большей части эти магазины занимаются торговлей домашними питомцами, в них полно жуков и принадлежностей для их содержания. По большей части эти магазины обслуживают мальчиков младшего школьного возраста, их добрых (или, возможно, многострадальных) матерей, а также небольшое число мужчин среднего возраста, которые покупают более дорогостоящих насекомых. В основном эти магазины появились не раньше 1999 года, когда по-настоящему развернулся текущий бум жуков.

Но Mushi-sha, пояснил Иидзима, не вполне соответствует этому портрету. Этот магазин охватывает два мира насекомых, объединяя маленьких фанатов MushiKing и коллекционеров-исследователей типа Сугиуры Тецуи и Такеси Ёро. Магазин открылся в 1971-м, с тех пор он бесперебойно издавал авторитетный энтомологический журнал Gekkan Mushi [ «Ежемесячник насекомых»] и торговал образцами насекомых, коробками и принадлежностями для отлова и коллекционирования. В начальный период его клиентами были основательные дилетанты и профессиональные энтомологи – молодые и старые конту-сонены, которые создавали коллекции преимущественно путем собственноручного отлова насекомых.

В восьмидесятые годы Mushi-sha начал торговать живыми насекомыми. В те времена, сказал нам Иидзима, были востребованы окувагата – крупные японские жуки-олени, которых разводит Куватан. Вблизи городов их стало трудно найти, но в то время их можно было легко отыскать в сельской местности, и сельские дети частенько держали их дома. Некоторые жуки-олени обитали в горах, преимущественно в префектурах Осака, Сага и Яманаси. Но по большей части они устраивались неподалеку от деревень в сатоямах – в рощах, за которыми люди ухаживали, поскольку эти лесочки были для них источником грибов и съедобных растений, древесины, компоста и древесного угля, а также других полезных вещей [497]. Со временем деревья, из которых люди делали уголь, – прогоревшие, заросшие подлеском – становились похожи на черные наросты, а кувагата жили в дуплах этих деревьев. Кувагата чувствовали себя на сатоямах как у себя дома, рассказал нам Иидзима, потому что им нравится находиться рядом с людьми.

Иидзима объяснил, что бум кувагата и кабутомуси в восьмидесятые годы стимулировался ростом предложения насекомых в крупных городах в момент, когда располагаемый доход населения был высоким, – то есть во времена, когда экономический пузырь еще не лопнул. Сельчане, почуяв, что в городах возник спрос на жуков, и разработав более эффективные методы отлова, стали привозить жуков на продажу в Токио, поставлять их универмагам и зоомагазинам. Некоторые горожане-энтузиасты, наоборот, перешли на следующую стадию своего хобби и отправились за город, чтобы самолично ловить жуков (заодно они заложили основы неофициальной сети сельских гостиниц, которые теперь рекламируют себя как базы охотников за жуками). Кое-кто заинтересовался разведением жуков. В продаже имелись как личинки, так и взрослые особи, и любители начали тратить время на разработку методов выращивания более крупных экземпляров. Этот переход к разведению стал крупной инновацией, отметил Иидзима. Хотя в то время еще никому не удавалось выращивать таких крупных жуков, как те, которых можно найти в сатоямах или в горах, многие люди решили попробовать. Вполне логично, что именно в годы роста (экономического роста и роста увлеченности жуками) открылось большинство японских инсектариумов.

Бум в сфере недвижимости, который охватил Японию в те годы, преобразил сельскую местность. Спрос на древесный уголь снизился, дома стали строить уже не из дерева, а из кирпича, и люди перестали усердно ухаживать за лесами; в то время как города и поселки расширялись, сатоямы съеживались. К началу девяностых даже местным жителям стало очень нелегко находить крупных жуков-оленей в дикой природе. А городским гостям, за редкими исключениями, – гораздо труднее. Цены на диких насекомых подскочили. Однако к тому времени по всей стране сложилась цветущая субкультура заводчиков жуков, подобных Куватану, – опытных любителей, которые сумели изучить жизненные циклы и привычки популярных видов, разработать и распространить изощренные, но легко копируемые методы выращивания крупных насекомых из яиц [498].

История была запутанная, но Кадзухико Иидзима оказался терпеливым рассказчиком. Как и все, с кем мы познакомились в Mushi-sha, он был молод и приветлив, хорошо осведомлен обо всех аспектах своего бизнеса и серьезно относился к насекомым. Мы стояли в подсобном помещении магазина у большого шкафа с табличками, наполненного высококачественными образцами со всего света, рядом с высокими штабелями Gekkan Mushi, Be-Kuwa! и Kuwagata Magazine и других дорогостоящих глянцевых специализированных изданий. Со всех сторон были стеллажи с плексигласовыми контейнерами, в которых находились кувагата и кабутомуси разной величины, обоих полов, дорогие и дешевые. Иидзима достал из-за прилавка большой ящик, выстланный пеноматериалом. Внутри, огромная, мягкотелая и беззащитная, неподвижно лежащая на спине, находилась куколка жука, претерпевшая метаморфоз. Это был самец Dynastes hercules – самого крупного вида жука-носорога. Зафиксировано, что эти жуки-носороги могут достичь величины 178 миллиметров (семи дюймов с лишним). Такая куколка стоит тысячу с большим гаком долларов.

Собралась небольшая кучка покупателей – полюбоваться, повосхищаться.

В девяностые годы, продолжил Иидзима, убрав ящик на место, были три типа любителей. Первые отправлялись в горы ловить жуков: они были верны традициям старых коллекционеров, но, конечно, им стало намного труднее отыскать насекомых. Вторые – обычно это были школьники – покупали недорогих живых жуков и держали их в качестве домашних питомцев. Третьи покупали личинок или пары взрослых жуков и выращивали их в качестве хобби или на продажу, частенько пытаясь вырастить рекордно крупный экземпляр данного вида. Собственно, сказал он, к тому времени стало намного проще разводить кувагата и кабутомуси, чем их ловить.