Читать книгу "Сделано в Швеции-2. Брат за брата - Стефан Тунберг"

– Так какого хрена тебе надо, Бронкс?

– Чтобы ты молчал об участии в этом деле Сэма.

– А почему я должен молчать? Почему бы мне и тебя тоже не посадить? На тебе смерть Винсента.

– Ничто не связывает меня с его смертью.

– Ты заманил его туда! Ты приковал его к машине своими сраными наручниками!

– Точно такие же браслеты я бросил и тебе – причем еще до появления там моих коллег-полицейских. У любого беспристрастного следователя твое присутствие в сарае вызовет больше вопросов, чем мое. Так ведь? И в моей версии есть ответ на вопрос, что за груда металла лежит там сейчас. Откуда она взялась. И куда приводит вся цепочка косвенных улик. В общем… если ты не станешь свидетельствовать против Сэма, то я не стану подтверждать твою причастность. Через пять минут мы выйдем отсюда и на улице распрощаемся навсегда. Ты сможешь отыскать моего брата и сумки, и ваш план осуществится.

Бронкс попытался прочитать взгляд человека напротив.

Не получилось.

– Ты про пятьдесят миллионов? Бронкс, мать твою, но Винсент-то все равно мертв!

Наверняка Бронкс знал только одно: его две минуты истекли.

– Но я…

И что Лео Дувняк возвращает ему тревожную кнопку.

– … сделаю это ради Сэма.

Они взглянули друг на друга, когда их руки встретились.

– А ради кого ты это сделаешь, Бронкс?

Бронкс забрал черный пульт, открыл дверь камеры, крикнул молодому охраннику, чтобы тот запер за ним дверь. А потом вышел, так и не ответив на вопрос. Потому что это было бы так мелко, так тухло – сказать: ради себя самого.

* * *

Сине-белая пластиковая лента трепыхалась в паре метров от входа в полицейское управление на Бергсгатан, такая легкая и летучая на апрельском ветру. Надвинув капюшон, Лео прошел мимо первого полицейского в форме; тот не обратил на него внимания. Когда Бронкс приподнял ленту, они посмотрели друг на друга в последний раз, обменявшись холодными торопливыми взглядами, и пошли каждый своей дорогой: Бронкс назад, в управление, Лео – медленно, вразвалку к Хантверкаргатан, к центру города.

Отойдя немного, он не удержался, обернулся и стал смотреть на полицейский квартал, обвязанный пластиком. Потому что всего несколько часов назад тут произошла крупнейшая за всю историю Скандинавии кража. И совершил ее человек, который сейчас от этого управления уходил.

Ему удалось забрать то, чего не существует.

А еще он забрал у Бронкса то, чем тот гордился, за что его славили.

Но теперь это ничего не значило.

На этой неделе он выходил из тюрьмы дважды – сейчас и несколькими днями раньше. Единственное, что связывало оба эти раза – отсутствие Винсента. Четыре дня. Вот сколько времени понадобилось, чтобы потерять все.

Он увидел перед собой маму, вспомнил, как твердо, распределив вес на обе ноги, стояла она тогда перед ним. Что ты делаешь, Лео. Так же она всегда стояла, когда спорила с Иваном. Не втягивай своих братьев. Она смотрела на него, гладила по щеке.

Он пошел дальше.

Один.

Через раннее стокгольмское утро.

Навстречу ему шагали взвинченные люди, торопившиеся на службу, вокруг злобно гудели друг на дружку машины, пробивались сквозь пробки пыхтящие автобусы. Но он никого и ничего не замечал. Наконец он сбился с шага, не в силах больше сдерживаться.

Так вот как, значит, оно бывает.

Иногда ты закрываешься потому, что любишь слишком сильно.

А когда потом открываешься, то обязательно осознаешь, что горе – это существо, которое питается воспоминаниями.

Оказалось, что все, что его окружало, как-то взаимосвязано, хотя он об этом даже не догадывался. Люди, которых его действия сводили вместе, разрывали прежние узы. Его отец и мать в пустой, только что отремонтированной квартире. Джон Бронкс и Сэм Ларсен в каюте-люкс. Он сам и его обожаемый младший брат в заброшенном сарае.

Эти люди сходились, чтобы расстаться.

И он, который никогда, ни при каких обстоятельствах не плакал, потому что – нельзя, все-таки заплакал.

Стальной глаз

* * *

Крест на карте. Место, где они стоят – точно в центре креста. В леске, отмеченном на карте как зеленое поле, рядом с велосипедной дорожкой, которая на карте – черта, что Лео прочертил синим фломастером.

Феликс удобно устроился на большом камне, похожем на великанью голову, болтает ногами, соскальзывает, вжимает пятки глубоко в мягкий мох. Он хочет подойти ближе, получше разглядеть, как Лео опустошит два пластиковых пакета.

Опоздал.

У Феликса раскаяние уже подступает к горлу, но он не может выйти из игры.

Пацан сказал – пацан сделал.

Винсент все решил. Решил, когда стоял между двумя старшими братьями, тело неплотно замотано бинтами, и говорил то «да», то «нет», а потом, когда его заставили выбрать – только «да». Дерьмоплан будет выполнен. Но под конец Лео вдруг объявил, что ему не нужна ничья помощь, что он лучше все сделает сам. И именно поэтому, как ни странно, Феликс начал спорить. Я теперь тоже хочу. Он почти плакал. Я же хочу. Он сам не понимает, как его собственное «нет» вдруг стало «да». Впрочем, не так: он понимает. Точно знает, почему передумал. Не потому, что хочет. А потому, что Лео влипнет.

Еще дома, на кухне, Лео прошелся по своему плану, объяснил, что крест на карте – это сосновый лесок, где они сейчас стоят. Лео выбрал его потому, что никто их там не заметит. Хотя велосипедная дорожка и близко. Лео уже все проверил, с той же тщательностью, с какой Лео всегда проверял всякое. В роще он повесил на дерево хоккейную толстовку, бело-синюю, клуба «Лександ» – не те цвета, которые свои для осеннего леса. Потом десять раз проехал мимо на велосипеде. Толстовка ни разу не выбилась из сентябрьского пейзажа. И лесок окончательно был избран исходным пунктом – местом, где сначала четырнадцатилетний подросток превратится в Лассе-Наркоту, а потом Лассе-Наркота – в четырнадцатилетнего подростка.

Образ, который лежит сейчас перед ними на земле. Невнятно-зеленая куртка, парик с волосами до плеч, мятая пачка «Джона Сильвера». И нарезанные и сложенные вместе куски ватина разной формы.

Самое важное – живот. Им Лео особенно доволен, четыре слоя ватина да плюс еще два – вниз. Пивное брюхо. Он сшивал куски вручную, большими стежками, примотать их надо туго, шнурком.

– Завяжи.

Пивное брюхо скрывает тощее, придает новую форму.

– Феликс! Завяжи на спине, здесь.

Младший брат завязывает. Тянет шнурок. Делает бантик. И качает головой, глядя на результат.

– Зря ты назвал его Лассе-Наркота.