Читать книгу "Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки - Дмитрий Петров"

Однажды железнодорожный лоббист Билл Томпсон спросил у секретаря демократической фракции Сената Боба Бейкера:

— А нет ли у тебя, Бобби, на примете какой-никакой классной девчонки?

— Девчонка есть, Билли. Причем классная. Все, кто ее знает, говорят, что просто супер.

— И чем она так знаменита?

— Она из Европы и многое умеет. В том числе — молчать. У нее хорошие манеры и вкус. И формы Элизабет Тейлор. Словом — красавица.

Биллу этого хватило. И спросил у Бобби Билл:

— А если пригласить ее к президенту? Пойдет?

— Она у меня вот где, — хохотнув, Бобби сжал кулак, — и сделает все, что скажу.

Так Эллен Рометч попала в постель президента. Во всяком случае — по словам Херша, который ссылается на беседу с самим Бобом Бейкером. Как-то вечером Томпсон отвез ее в Белый дом. А после их свидания с Кеннеди делился: «Президент сказал, что она лучшая из всех, кто у него был». Джек доверял Биллу и Бобу. Бейкер вспоминал, как однажды он жаловался: «Знаешь, у меня мигрень, если я каждый день не имею новой попки»[224]. Так его цитирует Херш.

Похоже, боссы всех уровней «оттягивались» по полной, не слишком заботясь о репутации. Но тут с Британских островов прозвучал сигнал тревоги.

Там секс-скандал с участием военного министра Джона Профьюмо стал причиной правительственного кризиса. Кабинет Гарольда Макмиллана трещал по швам. Дело в том, что журналисты прознали про связь министра с юной проституткой Кристин Килер. А та, как оказалось, оказывала услуги и советскому военно-морскому атташе Евгению Иванову, который, как считала Ми-5[225], работал на советскую разведку. Министр под присягой отрицал свое знакомство с Кристин. Но пресса его доказала. Покайся Профьюмо — ушел бы в отставку, да и дело с концом. Но ложь ему не простили. Под сомнением оказалось умение Макмиллана подбирать членов правительства. Власти тори пришел конец[226].

Таков был сигнал с Альбиона: амурные дела чреваты скандалом. Тем более, что журналисты дознались: Килер резвилась с министром не одна, а вместе с китаянкой Сьюзи Чанг и чешкой Марией Новотны. Китай же и Чехословакия были в то время «красными». А ФБР вдобавок добыло сведения, что обе девицы бывали в Штатах, где ублажали до того видных деятелей, что их имена вслух названы быть не могут без ущерба основам государства.

Кеннеди — вот кого видели с Чанг в клубе «21» (правда, он тогда еще не был президентом). А Новотны сообщила, что они, как профи высшего класса, «работали с ним и до, и после 1960 года».

Спецслужбы славно потрудились. Гувер приказал своему человеку в Лондоне Чарльзу Бейтсу узнать, кто из американцев причастен к секс-скандалу. Такое же указание дал директор ЦРУ Маккоун. И с помощью Ми-5 они раскопали все о Чанг, Новотны и Кеннеди.

Гувер сообщил Бобби, что все это может попасть в прессу. И что правые сенаторы — не чуждые тайных утех и спешившие с упреждающим ударом — решили расследовать похождения местных политиков. А в New-York Journal-American любители расследований Джеймс Хоран и Дом Фраска рассказали о связи некоего «высокого выборного лица в администрации» с путаной-китаянкой из британского скандала. Имени не назвали. Но обещали: продолжение следует.

Бобби пришлось лично, долго и жестко беседовать со «щелкоперами». Они сняли продолжение, но ничего не забыли. Об этом годы спустя рассказали их дети.

Сотрудники ФБР писали отчеты о своих встречах. «Закон о свободе информации»[227] сделал их доступными. Есть среди них и рапорты офицера Кертни Эванса. Это через него бюро сообщило Бобу Кеннеди, что от информатора, имевшего связь с Рометч, получены данные о ее отношениях с видным членом правительства. Эванс пояснил: речь идет о президенте. Поблагодарив за соблюдение тайны, Боб заметил, что «великих людей всегда обвиняют в разврате или «голубизне»», но узнав, что Рометч подозревают в «работе на Ульбрихта», всерьез обеспокоился.

Эллен немедленно выслали в ФРГ[228]. Там она получила развод и несколько крупных чеков.

Поздно: сенатский Комитет по регламенту уже наметил слушания по делу Рометч. О чем и сообщил в Des Moines Register журналист Кларк Молленхофф. «Слушания, — писал он, — коснутся сотрудников и членов Сената, а также представителей исполнительной власти — друзей и друзей друзей этой модели и тусовщицы».

Бобби написал Гуверу, что «опрометчивые действия в Сенате» могут подорвать доверие к институту президентства и нанести урон США. Он сообщил, что президент встревожен. А Гувер добавил тревоги: есть сведения, что Рометч говорила: «Я послана в эту страну для сбора сведений».

Тогда Бобби, от имени брата, попросил об одолжении: встретиться до слушаний с лидерами фракций Майком Менсфилдом и Эвереттом Дирксеном и попросить предотвратить их проведение[229]. Когда спустя четверть века 94-летнего Менсфилда спросили об этом, он сказал, что да, встречу помнит, она прошла в его доме и была единственной, когда лидеры сената встречались с шефом ФБР. Но вот о чем говорили, хоть убей, забыл.

Кеннеди пригласил Гувера в Белый дом. На ланч. Первый с тех пор, как они обсуждали Экснер и Джанкану. Отчета о нем нет. Но есть свидетельство Бена Брэдли — друга Джека. В книге «Беседы с Кеннеди», он пишет, как тот рассказывал ему об этой встрече. Гувер советовал держать Рометч подальше, не давать ей визу, хотя та и хотела приехать и выйти замуж за некоего мужчину, имеющего влияние в Сенате, и который, по словам Кеннеди, «бесплатно получал от Элли то, за что она брала с других сотни долларов». Гувер показал Джеку ее фото. Тот оценил: «Она и впрямь красива». «Знаешь сколько у Гувера грязи на сенаторов? Ты не поверишь!» — воскликнул он.

«Представьте, — пишет Брэдли, — президент и директор ФБР в Белом доме рассматривают фото продажной женщины. Непостижимо!»

14

По пути из Европы в мир вашингтонских интриг Джек готовился, пишут биографы, к двум свиданиям: в Ватикане — с папой Павлом VI, а на вилле Фонда Рокфеллера на озере Комо — с Мареллой, женой Джанни Анджелли, того, что катал Джеки по морю.

А Джеки хотела навестить сестру Ли. Та гостила на яхте миллионера Аристотеля Онассиса, с которым, как говорят, имела роман. И Джон отпустил ее. Но в компании министра торговли Франклина Рузвельта-младшего, его жены Сьюзен и Ирен Голициной.