Читать книгу "Скучаю по тебе - Кейт Эберлен"

В парфюмерном отделе было прохладно – работали кондиционеры. Я разрешил девочкам попробовать разные цвета лака для ногтей, побрызгаться различными ароматами и к приезду Шарлотты привез их домой благоухающими всеми ароматами сразу, с разноцветными ногтями на руках и полными счастья от непривычного количества съеденного сахара.

Шарлотта купила билеты на мюзикл «Матильда», но для меня билета не было. Поскольку она подумала, что я не захочу пойти в театр вместе со своей матерью. И после спектакля она решила переночевать с девочками в отеле, чтобы утром не спешить в аэропорт через весь город. В прошлый раз я едва успел привезти девочек в аэропорт вовремя, потому что в метро случились перебои и поезда встали в тоннеле. Мобильной связи в тоннеле не было, и Шарлотта не могла до нас дозвониться, так что к нашему появлению в аэропорту она готова была сожрать меня с потрохами. Хотя разве я был виноват в том, что метро встало?

Когда девочки поняли, что я с ними не поеду, они стали рассыпаться в благодарностях.

Я наклонился и крепко обнял каждую.

– Папа, спасибо за одежду, – сказала Флора.

– Папочка, я не хочу уезжать, – начала хныкать Белла.

Я обнял ее хрупкую фигурку, и она прижалась ко мне мокрой щекой.

– Приеду проводить вас в аэропорт, – пообещал я.

– Если метро не сломается, – сказала Шарлотта.

– Необязательно быть такой стервой, – шепнул я ей на ухо, когда мы обнялись на прощание.

Сначала она взбесилась, а потом расслабилась, приняв справедливость замечания, все это за секунду отразилось на ее лице. Надо отдать ей должное, она могла быть дрянью, но всегда брала себя в руки, если ты давал ей понять, что этого не потерпишь. Не знаю, почему я всегда пытался решать с ней проблемы по-хорошему, если она в действительности лучше всего понимала по-плохому.

Весь Гайд-парк был запружен толпой поклонников «Роллинг Стоунз». Пытаясь опознать песню по пути домой, я решил, что пока еще играет группа на разогреве, а не «Роллинги». Место проведения концерта было обнесено забором, но желающие ухватить кусочек шоу бесплатно толпились у щелей в местах скрепления ограждения. Солнце нещадно палило весь день, и горячий воздух усиливал всеобщее нетерпение.

– Я никогда не был фанатом «Роллингов», – сказал я Нэш, когда она предложила купить билеты на их концерт. Дело было еще зимой. – Мой отец – фанат. Там, поди, соберется толпа шестидесятилетних бодряков, будут вилять бедрами в стиле Мика Джаггера.

– Но это же один из пунктов обязательного списка – попасть на концерт «Роллинг Стоунз».

– Обязательного списка?

– Боже, Гус, ты опять не догоняешь! Список вещей, которые нужно обязательно успеть сделать до того, как умрешь.

В газетах писали, что все билеты были проданы меньше чем за три минуты.

Теперь я видел, что на концерте царит невероятная атмосфера, и почти пожалел о своем отказе.

Я свернул в переулок и метров через двести оказался на пустынных улицах. Люблю Лондон за то, что в нем можно почти мгновенно переместиться из бешеного ритма городской жизни в уединенный мирный уголок. В других больших городах я с таким не сталкивался. В Лондоне даже самая людная улица может стать сонной и пустынной, как в деревенской глуши.

Вернувшись домой, я решил принять душ. Конверт Нэш выпал у меня из кармана, когда я снимал шорты.

Первый билет оказался на концерт «Роллингов». Я отказался с ней идти, и поэтому Нэш купила билет только на себя.

Второй билет – двухнедельная путевка на мое имя на кулинарные курсы в Тоскане. Курсы начинались через два дня. На обратной стороне распечатанного электронного билета была записка от Нэш: «Надеюсь, ты в состоянии пройти электронную регистрацию без посторонней помощи».

Я тут же набрал ее номер, но абонент был вне зоны доступа, так что она, наверное, уже была в самолете. Я был даже рад, потому что я не умею хорошо выражать свои мысли, особенно когда меня переполняют чувства.

Когда я пришел на концерт, солнце уже клонилось к закату и на сцену вышли «Роллинги». Сцена была далеко от меня, но посередине зала она выдавалась вперед в виде длинного подиума, и Мик Джаггер прогуливался по нему, словно проплывая над морем людей. Огромные экраны транслировали видеоряд, который менялся в такт музыке и периодически сменялся крупным планом музыкантов.

Где-то в середине одной из старых песен я обнаружил, что пою. Мой рот автоматически складывал нужные слова, которые, оказывается, все это время я знал и помнил, словно стишки, выученные в далеком детстве. Меня охватило восхитительное чувство единения с толпой, я словно освободился от себя самого, став частью огромного целого. Я ни разу не был в Гластонбери или на другом музыкальном фестивале, но здесь, жарким летним вечером, стоя среди толпы из ста пятидесяти тысяч человек, я понял, почему люди так туда стремятся. На время, пока длится песня, ты забываешь о прошлом и не думаешь о будущем. И ты остаешься в этом волшебном и восхитительном настоящем. В конце каждой песни все ликовали, кричали и улыбались друг другу, как старые друзья.

Я не заметил, как стемнело. Группа начала играть «Miss you», на огромных экранах появились белые бабочки, была полная иллюзия, что они сорвались с экрана и порхают над толпой, озаряя случайно попавшие в их свет лица.

Человек через пять-шесть от меня стояла высокая женщина. Она следила за полетом эфемерных бабочек с искренним восхищением – с таким восторгом дети смотрят на цирковых воздушных гимнастов. Ее губы двигались, шепча слова песни. Кажется, она почувствовала на себе мой взгляд и посмотрела на меня. Наши взгляды встретились, она замерла, и время, кажется, остановилось. Потом бабочки упорхнули, и ее лицо погрузилось в темноту.

Ощущение дежавю было таким сильным, что я растерялся, не мог понять, откуда мне знакомо ее лицо. Встречались ли мы раньше или она просто знаменитость и ее лицо кажется мне знакомым? Ослепленный вспышками пиротехники со сцены, я пытался найти в толпе ее лицо, но напрасно.

«Роллинги» пели «Сэтисфэкшн» на «бис» столько раз, что казалось, будто время закольцевалось в один бесконечный припев. А потом музыка вдруг оборвалась. Аплодисменты нарастали, полные энтузиазма, а затем, когда стало понятно, что музыкантов уже увезли, стихли. Люди потянулись к выходам, уставшие и притихшие, как дети после шумного утренника.

Потоки людей двигались вполне организованно, пока кто-то не упал в нескольких метрах впереди, тогда охране пришлось оградить место падения, рассекая толпу на несколько потоков.

Среди взволнованного шепота прозвучала фраза, которую мне доводилось слышать только в кино. Кто-то крикнул:

– Здесь есть врач?

– Я врач!

Толпа расступилась, пропуская меня. Несколько человек склонились над женщиной без сознания, обсуждая, какие меры стоит предпринять.

– Надо ей голову опустить между колен.