Читать книгу "По ту сторону - Инга Андрианова"

— Ладно, поехали, — лицо Антона стало отрешенным.

— Ну, началось, — подумала я, — Теперь неделю будет полным мудаком.

Прилавки «Эльдорадо» выглядели пародией на Сингапур: низкое качество здесь традиционно сопровождалось заоблачными ценами. Мы покрутились в отделе музыкальных инструментов и с горя взяли захудалый органчик на пару октав.

— С подарком, кажется, разобрались, — протянул Антон.

Я сделала ехидное лицо:

— А теперь тебе нужно побыть одному?

— Теперь нужно купить тебе белье, пока ты не забрала мое.

Весь вечер меня преследовало ощущение бездомности: не было сил возвращаться домой, в квартиру, едва не убитую Митькой. Тащиться на Плющиху хотелось еще меньше. Пока Антон искал замки, я прикидывала в уме, что еще должна сотворить Амина, чтобы опрокинуть, наконец, свой бесценный брак? На что хватит ее больной фантазии, и зачем я стою на пути у взбесившейся стервы? Шаг за шагом во мне зрело отчаянье, которое дошло до высшей точки и лопнуло там, словно мыльный пузырь. Какое-то время я пребывала в пустоте, пока на ее месте не выросла уверенность, холодная и твердая, как снежный ком, нацеленный в лицо. Хватит, милая, поглумилась ты надо мной, потешила свое больное самолюбие. Митька — в больнице, Алиса до конца дней останется заложницей семейной драмы — не слишком ли высокую цену плачу я за то, что рано или поздно должно было произойти с твоей семьей. Брак твой, слепленный лишь догмами о сыне, расползается, как старая дерюга, которую в паузах между изменами латают неверные супруги. Ты создавала теплицу бесценному чаду, а теперь с той же легкостью окунаешь его в нечистоты, от которых вовек не отмыться. Обе щеки мои изранены в кровь — подставлять больше нечего — поэтому я повернусь к тебе спиной и забуду о твоем существовании, словно и не было тебя на свете. Прыгай, скачи сколько влезет — до меня ты больше не допрыгнешь. Никаких заявлений писать я не буду, просто выйду за дверь, попрощаюсь с потерей и уйду по тропинке, известной лишь мне.

Удивительно, но следом за мной успокоился и Антон: он долго смотрел мне в глаза, словно пытался прочесть мои мысли, потом подхватил двеоктавы и бодро зашагал к машине.

— Обещаю, она тебя больше не тронет.

— Мне все равно.

— Ты мне не веришь?

— Конечно нет.

— Ну и не надо, — спокойно ответил Антон, — Завтра поменяем замки в обеих квартирах и перевезем тебя на Плющиху.

В ответ я покачала головой:

— Завтра я везу Митьку в Электросталь.

Антон прикинул что-то в уме, помолчал и тихо произнес:

— С утра перевезем Алису, потом займемся Митькой. Сделаем для него все, что нужно. Жаль только замки в его башке не поменяешь…

— Боюсь, что эта дверь осталась без замков…

С этого дня мы стали жить вместе. Уголовница Амина больше не появлялась, разумно опасаясь проблем с правосудием, а на ее место тут же высадилась бесценная Антонова родня.

— Спасибо тебе, Вероника, за сына! — всхлипнула Элла Ильинична, — Ты вернула его в семью.

— Мы собирались с ним порвать, — поделилась Валерия, — но теперь у него появился еще один шанс.

— Как же нам повезло! — вздохнула я и с грустью поняла, что свято место пусто не бывает.

Валерия взмахнула ресницами и тут же сменила тему, преследуя новую, более резвую мысль.

— Если будут проблемы, рассказывай мне, я посоветуюсь с мамой.

Я удивилась:

— А зачем?

Валерия поморщилась, видно, устав от моей бестолковости, и тоном наставника произнесла:

— Маму сыновья слушаются. Антон ей всю жизнь смотрит в рот. Главное, чтобы она была в курсе. Рассказывай мне, я ей все передам. Если надо, она все уладит. Пойми, именно от нее будут зависеть ваши отношения.

— Слушается маму, говоришь? Тогда почему он женился без спроса?

— Я думаю, он здорово об этом пожалел!

Тут Валерия позволила себе неприятный, почти оскорбительный смешок.

Я посмотрела ей в глаза и внутренне сжалась: высокомерный взгляд, надменный тон — весь вид ее внушал: «Не будешь слушаться — закончишь как Амина».

Так вот, что ты надумала, проныра: мамаша будет рассказывать Антону, как жить, а ты будешь сцеживать ей информацию и фильтровать ее по собственному мнению.

С благословения Эллы Ильиничны Антон помирился с братом и даже купил на Рублевке соседний участок земли, чтобы строиться рядом и создавать Валерии достойный фон. Эра холодной войны канула вслед за Аминой. Эйфория заразной волной накрыла все семейство Денисовых, включая тихого улыбчивого деда. Семейные ужины, посиделки и праздники слились в единый приторный поток фальшивых радостей и показухи. Валерия расцветала на глазах: ее игривый смех звучал теперь повсюду. Она мурлыкала песенки, все время что-то пританцовывала и порхала, порхала… Идиллия, окружавшая Валерию, вызывала у меня изжогу, равно как демонстрация ее достоинств, которая при нашем появлении включалась на всю мощь. Вот умытые и послушные дети с лицами пупсов ждут папу с работы, вот красавица — жена целует в коридоре своего благоверного, а тут невестка делится со свекровью своими маленькими секретиками, укрывшись от мужей на самом видном месте.

— Ах, масик, ты опять с цветами! — мурлыкала она жеманно, — Мне же их некуда ставить! Давай отдадим Веронике?

— Нет уж, ваших цветов мне не нужно, — спешила я утешить смущенного Александра.

— Но ведь тебе никто не дарит!

— Все это ерунда…. вот если у тебя найдутся лишние бриллианты…

Тут Валерия начинала щебетать на другие темы, а я как была, оставалась без цветов и каменьев. Обсуждать с ней сплетни было скучно, перемывать знакомым кости — противно, а слушать бесконечные истории о том, как Александр за ней ухаживал и что при этом говорил — надоело до судорог. Я молча наблюдала за восторженным семейством, за Лерой с ее «мудрыми» речами, за дедом, хмыкающим себе под нос. Дмитрий Иванович слушал в пол-уха, редко вставлял безобидные фразы и все больше прищуривал глаз. Антон с Валерией вещали без умолку, им вторила счастливая Элла Ильинична, я задавала наводящие вопросы, давая Александру вклиниться в беседу. В такие минуты насмешливый взгляд Дмитрия Ивановича теплел, осанка менялась, движение в сторону сына исполнялось внимания и нежности… Александра тут же перебивали, и дед, вздохнув пару раз, уплывал в далекий край своих раздумий.

Надо признать, Валерия была речиста, она могла держать аудиторию и умудрялась даже рассмешить. Она стрекотала на разные темы и по всем вопросам имела свое, единственно правильное мнение. Ее фееричное чувство к супругу равнялось благодати, их судьбоносная встреча в трамвае трактовалась как божий промысел и обрастала все новыми умильными деталями.

По вечерам я возвращалась из больницы, мечтая поскорей стряхнуть осадок маниакальных Митькиных идей, а вместо этого погружалась в липкий сироп, намешанный Валерией вокруг своей персоны.