Читать книгу "Пустой мир. Кровь и честь - Кирилл Тимченко"

Эдвард, облаченный в стандартный боевой костюм, высадился из личного транспорта уже под куполом вместе с взводом телохранителей в одном из тех кварталов, где только что прошли бои. Именно здесь, как знал молодой барон, находился дворец Респира, где он, вдали от королевского двора и гористарского дома, постепенно сходил с ума, вынашивая свой изощренный план мести. Во многом именно из-за того, что еще могло остаться во дворце после этого человека, Эдвард и организовал наступление на графство, вылившееся в столь кровавый штурм.

Дворец Респира был так же безумен, как и его хозяин. Когда-то это было действительно великолепное здание, выполненное искусными мастерами в стиле нео-рококо, но герцог Росский никогда не отличался ни пониманием, ни уважением к искусству и прекрасному. Может быть, он и сам это понимал, а потому так стремился уничтожить все красивое, что его окружало, окружая себя таким же уродством, каким была и его собственная душа.

Внутренние интерьеры дворца были полностью разрушены его владельцем. Дорогие ковры и ткани изодраны или и вовсе сожжены, их места занимали картины великих героев из различных мест Известного Пространства, изображенных в самые кровавые моменты своих деяний, разрубавшие врагов на части, сносившие им головы, сражающиеся с мутантами и безумными тварями Бездны. Становится понятно, откуда его безумие получало вдохновение, вполне может оказаться и так, что вообразил себя одним из таких героев, предназначенных для великих дел, нежели чем быть тенью своего могущественного родственника.

Разбитые статуи и барельефы, пьедесталы которых теперь занимали манекены солдат в самом различном снаряжении, от дикарских обносков, с грубыми копьями и топорами, до современных экзоскелетов с тяжелым штурмовым вооружением. При желании можно было представить очередной порыв безумства этого человека, когда он одевался в такие доспехи, изображая из себя воинов или солдат самых различных анклавов, примеряя на себе их обычаи и культуру.

Библиотека дворца представляла собой сплошные развалины, хотя не была повреждена ни единым снарядом. Полки разбиты, дверцы шкафов сбиты, книги разодраны и разбросаны по полу, некоторые и вовсе прострелены, словно владелец дворца развлекался, стреляя по толстым фолиантам. Базы данных сохранились в гораздо лучшем состоянии, их не трогали, хотя большая часть отключена и давно заброшенная, судя по скопившейся на них пыли. Некоторые еще работали, их забирали связисты для проверки и расшифровки, но Эдвард шел дальше, к личным покоям Респира, где должно быть хоть что-то, что могло навести на ход размышлений этого человека.

Широкие дубовые двери были плотно заперты, а на них вниз головой распят человек, как замок, пресекающий любую попытку взлома. Раб с невольничьих рынков, явно привезенный издалека, ведь законы Рейнсвальда запрещали работорговлю в любых ее проявлениях. Респира, видимо, такие вопросы никак не волновали, раз позволял себе подобные выходки. С другой стороны, это вполне в его духе, а безвольные рабы являлись отличным объектом для мучений.

Двери вышибли парой выстрелов из гранатомета, и группа Эдварда вошла внутрь, пропустив вперед лишь дронов разведчиков, оглядываясь по сторонам и удивляясь тому, как жил этот человек. Если весь остальной дворец производил впечатление того, что здесь проживал буйно помешанный, то личные покои Респира выглядели так, словно вошли в покои старого и спокойного феодала, давно отказавшегося от буйной политической жизни и тихо доживавшего свои деньки в собственном имении. Старая антикварная мебель, паркетные полы и мягкие тканевые обои, украшенные золотом и серебром, портреты представителей рода Гористаров в красиво украшенных рамках и с барельефными личными гербами, очень старыми и даже с начинавшей облупливаться краской. Небольшая личная библиотека в полном порядке, но книги очень специфичные, словно специально подобранные описания военных походов и основных сражений, воспоминания и мемуары участников, труды политиков и полководцев о правилах ведения войны и подготовки к ней. Респир, похоже, возомнил себя великим стратегом, начитавшись подобной литературы, воздействовавшей на его воспаленное сознание как энергетик, и начал готовиться к будущим завоеваниям. Пролистав книжку, лежавшую на читальном столике рядом с большим креслом с высокой спинкой и мягкими подлокотниками, где, наверное, Респир и сидел, Эдвард подумал, что это уже некая зацепка. Герцог Росский не бежал от мести и наказания, наоборот, ушел с Рейнсвальда потому, что мечтал основать свою маленькую карманную империю, только для него самого, с теми правилами, какие только он хочет. И значит, о нем еще услышат, вряд ли можно завоевывать острова и анклавы без того, чтобы об этом не пошли слухи и истории.

– Господин, – в библиотеку зашел один из телохранителей, держа оружие на локте, – я думаю, вы должны взглянуть на эту находку, вам будет интересно, – он жестом показал, что нужно следовать за ним, направив на верхний уровень личных покоев Респира. Заинтригованный, Эдвард отложил книжку в сторону и пошел следом за солдатом.

Еще одна пластиковая дверь, закрытая на замок, открывавшийся только по пробе крови, но гвардейцы просто вышибли ее, открыв проход, как оказалось, в личный гарем Респира, почему-то не взятый вместе с ним. Здесь снова сказывались непоследовательные логически цепи изломанной личности этого человека, не способного провести полноценную связь между причиной и следствием. Если собираешься совершить побег, то необходимо обрывать все нити, не оставляя за собой никаких следов, к каким относятся слуги и рабы. Ведь вряд ли кто сможет настолько подробно рассказать о другом человеке, как прислуга, несколько лет живущая буквально под боком, пересекаясь с ним по несколько раз в день и замечая все его привычки и наклонности. И все же, Респир оставил весь свой гарем, не озаботившись даже тем, чтобы его уничтожить, раз не мог забрать с собой, только запер, как закрывают шкаф с личными вещами, когда уезжают на отдых. Глупо и жестоко, но, в конце концов, речь идет о человеке, в чьих психических отклонениях никто и не сомневался.

Интерьер гарема создавался из больших пушистых ковров из шкур животных, раскрашенных в теплые и нежные цвета, кроватей и диванов с полупрозрачными пологами, а так же большого количества подушек самых различных форм и размеров, разбросанных, кажется, вообще везде. Наложницы же практически раздеты, одежды ровно столько, чтобы прикрывать самые интимные участки тела, но при этом же все прикованные длинными и тонкими металлическими цепочками к кольцам, вделанным в пол. Девушка могла передвигаться по залу, но только на определенное расстояние.

Сейчас несчастные наложницы лежали на кроватях, почти не шевелясь, видно, что многие в кровь расцарапывали руки и ноги, пытаясь освободиться от оков, но все безуспешно, кто-то уже сполз на пол, и единственное, на что их хватало, просто следить глазами за неожиданными гостями. У некоторых даже еще хватало сил, чтобы протягивать руки в слабой попытке зацепиться за детали брони гвардейцев.

– Видимо, их уже давно не кормили, – сообщил один медиков, вызванных сюда, – они сильно истощены, многие обгрызали себе пальцы и ладони, часть уже в состоянии, близком к смерти. Какие будут приказы? – он посмотрел на барона, с удивлением рассматривавшего пленниц. Респир превзошел даже сам себя, оставив больше десятка человек на голодную смерть в собственном дворце.